Книга "Волчья стая". Автор: Евгения Овчинникова

[SIZE=14pt]Волчья стая[/SIZE]

Из будущего

По берегу лесного ручья шли четыре волка. Люди сказали бы, что по берегу ручья шли три волка и собака, но волки забыли уже, что собака была собакой. Она давно стала одной из них, членом стаи.

Большой волк с черной шерстью шел впереди, он прислушивался, поводя ушами.

— Оставь это, здесь никого нет, — говорил ему другой волк, светлее, с белым воротником.

— Мы должны быть настороже, в некоторых местах я нашел чужие метки, — отвечал ему черный. Он повернул голову, и оказалось, что на носу справа у него маленькое белое пятно.

— Давайте осмотрим все, а потом пойдем к соседям на востоке, может быть, кто-то из них оставил метки по ошибке, — сказала третья волчица с очень светлой шерстью, невысокая и красивая. — Молодежь, например. Помните, как мы когда-то перешли границу своих лесов и не заметили того?

— Нет, это не соседи. Это опять… они, — ответил черный волк.

— Ты думаешь? — спросила собака. — Но тогда мы выиграли бой.

— Они всегда будут приходить. Так говорил старый вожак.

И черный волк направился в лес. Трое остальных скрылись следом за ним.

Зов стаи

Есть день, когда волк слышит зов стаи. Летом волчьи семьи и волки-одиночки живут отдельно, потом, в последний день листопада, будто слышат приближающиеся холода, утром закидывают вход в логово травой и ветками, забирают родившихся весной малышей и приходят в одно время к зимнему логову. До вечера матерые волчицы обустраивают жилище, а волчата меряются силой и знаниями. И вот что удивительно: тогда же, в первый день встречи обновившихся семейств, становится ясно, кто из этих неуклюжих пока щенков с огромными лапами и головами и с торчащей клочьями неровной шерстью станет вожаком или главной волчицей своей собственной стаи, кто будет добропорядочным родителем и родительницей, а кто никогда не сможет преуспевать в охоте и любви и всю жизнь будет исполнять обязанности няньки, воспитывать чужих детей, принимаемых, однако, как своих.

Илья, Арсений, Лана и Миша родились у волчиц одной стаи. Арсений и Лана были братом и сестрой, детьми вожака и главной волчицы, Илья и Миша – детьми волчьих семей, что осенью соединяются вместе. В тот год у стаи родилось большое потомство и волчья стая, соединившись, стала большой, как никогда прежде. Больше двадцати волков собрались вместе, чтобы пережить холодное время.

Вожака стаи звали Матвей, его жену, главную волчицу, – Мария. На время холодов они становились теми, чья воля и приказы были неоспоримы, и даже взрослые волки, что имели свою семью и детей, подчинялись им. Матвей и Мария были старше всех членов стаи, если не считать старого Кирилла, седого немного сумасшедшего волка, принятого в стаю много лет назад и исполнявшего обязанности няньки, потому что для охоты был уже негоден: зубы его сточились, глаза видели плохо. Он учил молодых волков премудростям охоты на мышей, лягушек, учил отличать съедобные ягоды от несъедобных. В другое время, когда волчатами занимались их родители, он спал недалеко от логова, вскакивая при каждом шорохе и осматривая лес.

Илья, Арсений, Лана и Миша в первый раз увидели друг друга в день сбора волчьих семейств у зимнего логова. С того дня и началась история большой дружбы, невиданная ранее среди волков.

Они были разными. Илья – молодой волк с коричнево-зелеными глазами и белым воротником вокруг шеи обещал превратиться в прекрасного зверя. Он был не быстр и особенно не силен, но еще до сбора стаи прошли слухи, что при первой учебе, когда родители обучали его и двух его сестер охоте на косулю, он, еще щенок, сумел заманить в непроходимые заросли взрослого самца косули и умертвить его, обеспечив свою семью пропитанием на несколько дней. Неслыханная ранее вещь – щенок в одиночку смог заманить и убить здоровое животное, одним взмахом копыта способное убить его самого. Новость эта разлетелась по лесу за считанные часы, несмотря на огромное расстояние, отделяющее одно семейство от другого. От остальных молодых волков Илью отличала неуемная любознательность, в первый же день он обошел лес у логова, осмотрел каждое дерево, понюхал каждый след, пометил каждый куст. Когда Лана спросила его, зачем он это сделал, Илья ответил:

— Потому что надо.

Арсений и Лана были братом и сестрой, кроме них двоих в семье из рожденных прошлой весной волков были еще одна сестра и один брат, но ничем особенным они отличиться не успели. У Арсения была светло-серая шерсть, доставшаяся в наследство от отца Матвея – волка из Северных Лесов. У него был громкий голос, он был быстр, не по возрасту силен, и при первой же встрече все щенки единодушно решили, что именно он и никто другой, будет вожаком стаи после своего отца. Великодушный, смелый, Арсений был похож на отца и характером и окрасом шерсти.

Лана, такая же светло-серая волчица, как брат, была самой веселой из четверых друзей. Ее смех не разносился по лесу только когда она спала или ела, а дружелюбный характер не терпел ссор среди волков. Поэтому, когда Илья и Арсений устроили драку с громкими визгами из-за пойманной мыши, которую не могли поделить, сестра Арсения, узнав о причине драки, вышла из себя и покусала обоих, сказав напоследок, что будет поступать так всегда, вздумай они ссориться из-за пустяка вроде мыши.

Миша тоже не любил драк, хотя выглядел довольно мрачно: с ног до головы покрытый взлохмаченной темно-серой шерстью с единственным светлым пятном под правым глазом, вернее, с крошечным пятнышком из нескольких белых шерстинок. Он не принимал участия в борьбе и играх, сидел все время на холмике у логова и внимательно наблюдал, не обижает ли кто двух его младших братьев. Матерые волки и волчицы обустраивали логово и посмеивались над ним: вот из кого выйдет примерный отец семейства, а, возможно, и вожак целой стаи, уж очень он был спокоен, видел всех с пригорка, на котором сидел, и уже воспитывал братьев, хотя родился в один с ними день.

Листопад закончился, но стояли теплые дни. Жизнь волка, родившегося прошлой весной, легка и беззаботна в это время. Мир полон неожиданностей, тебя любят и лелеют, обучения охоте бывают редко, чтобы молодые волки не утомлялись.

Жизнь стаи шла по строгому распорядку: утром молодых волков выводили на прогулку няньки и мамаши, устраивались игры, шумный молодняк путался под ногами у старших, никто никого не слушал, раздавался визг, лай, подвывание, рычание.

Няньки и мамаши дежурили некоторое время и менялись с уже отдохнувшими, но неугомонные щенки снова поднимали шум и устраивали свалку. Когда солнце садилось, все взрослые, кроме волков и волчиц, присматривающих за молодыми волками, уходили на охоту. Прощание уходящих и остающихся в логове было тоже шумным. Взрослые волки переговаривались между собой, остающиеся желали удачи на охоте, волчата вертелись как попало под ногами у взрослых и без конца спрашивали, когда же их будут брать на настоящую взрослую охоту.

Самым торжественным и долгожданным событием была песня стаи. Начинала ее Мария или какая-нибудь из старших волчиц. После бурного прощания она поднимала морду к небу, и по лесу разносился вой, от которого у молодых волков шерсть становилась дыбом. Они переставали играть и путаться под ногами у взрослых, отходили в сторону, усаживались неподалеку тесной кучей и слушали.

Песня всегда была недолгой, несколько куплетов – и она обрывалась тихим повизгиванием и скулением. После того, как Мария начинала ее, песню подхватывали старшие волчицы, потом – волчицы младшие, а после них в песню вступали волки. Хриплый протяжный вой каждый вечер разносился над лесом, вселяя ужас в зверье, живущее в лесах стаи. Волчицы запевали, выводили свою мелодию, и завершали песню подвыванием и поскуливанием. Молодые волки пока что не имели права петь по-настоящему. Первая песня должна быть исполнена ими накануне первой большой, настоящей – как они называли, охотой. А пока они сидели, тесно сгрудившись, в стороне и слушали, затаив дыхание, как взрослые волки поют восходящей Луне, как она прекрасна, просят ее защитить логово от врагов, пока они будут охотиться, просят сделать охоту удачной. Потом волчицы запевают, как они красивы и сильны, какая у них крепкая семья и смышленые дети, и благодарили Луну за это.

Исполнив песню, взрослые волки прощались с детьми, помахивая хвостами, и уходили на охоту.

Если охота была удачной, взрослые волки возвращались уже ночью, но случалось и так, что им не удавалось поймать добычу, которой насытилась бы вся стая. Тогда они передавали по волчьей почте сообщение: охота затягивается, вернемся позже. Делалось это так: один из волков на весь лес завывал, что нужно было передать стае, сообщение подхватывал любой волк, который услышал вой, и передавал его дальше. Так сообщение доходило до своей стаи. Все волки при необходимости пользовались волчьей почтой. По негласному волчьему закону даже враждующие стаи обязаны были передавать сообщения друг другу.

После ухода старших волков поднималась страшная суета. Младшие волки считали себя уже «почти взрослыми», и никак не хотели слушаться нянек. Все молодое поколение тут же устраивало шумную игру, а потом волчата разбредались кто куда. Далеко от логова никто не удалялся, их еще пугали рассказы о свирепых медведях и рысях, с которыми волки ближних лесов иногда делили свои владения. Удаляясь дальше от логова, молодые волки чаще встречали мышиные, заячьи, барсучьи норы. Иногда им удавалось поймать эту мелкую добычу или глупую птицу, не успевшую взлететь и схваченную острыми зубами. Вся добыча сначала хвастовства ради приносилась к логову, и затем только съедалась всей оравой.

Илья, Арсений и Лана были неизменными участниками самых страшных проказ и самых удачных охот. Свои ежедневные вылазки за мелкой добычей они называли «репетицией перед большой охотой». Миша же называл это все глупостями, он терпеть не мог непослушания, очень жалел нянек, которым за каждую отлучку его ровесников из логова попадало поутру от взрослых. Но он не в силах был заставить друзей слушать его. Весь вечер и ночь, пока молодняк веселился в отсутствие старших волков, он сидел, мрачный, в логове, заставлял младших братьев сидеть вместе с ним, и если они начинали клянчить еду, приносил им мышей в пасти.

Первая охота

Очень скоро выпал первый снег, и тогда же наступил торжественный момент. Матвей объявил всем, что сегодняшней ночью молодежь выведут на первую настоящую взрослую охоту. Это была радостная новость, но молодые волки притихли и разбрелись задумчивые. Играть в отсутствие взрослых, занятых добычей пищи, было одно, а первая взрослая охота должна была определить самого лучшего: кто сильнее, кто быстрее, кто хитрее. Время игр закончилось, теперь молодые волки должны были вместе со всеми добывать пищу.

В тот вечер они впервые пели, пели короткую, но прекрасную песню. У молодых волков дрожали голоса от волнения. Растаял в морозном воздухе высокий вой Марии, и Матвей немедля устремился в лес. Солнце уже село, небо заволокли тяжелые тучи, не было видно ни луны, ни звезд; единственным светом было белое свечение, исходившее от снега. Стая бежала следом за Матвеем по темному лесу. Светились в темноте волчьи глаза, подрагивали носы старших волков, пытающихся уловить запах еды.

Четверым друзьям был внове и понравился этот бег на морозном воздухе, и свет, идущий от снега, и общая настороженность стаи, прислушивавшейся к каждому звуку и запаху.

Охоту возглавлял Матвей. Он вел стаю по лесу по одному ему ведомому пути. Часто он принюхивался и бежал то в одну, то в другую сторону, стая безмолвно следовала за ним. Он бежал впереди всех, но каким-то чутьем, даже не оглядываясь, узнавал, что кто-то из волков отстал, и замедлял шаг, пока отставший не присоединялся к стае. Все это происходило в полной тишине, никто не говорил ни слова. Друзья знали уже, что малейший шум может отвлечь вожака и тоже молчали, только иногда перемигивались.

Наконец Матвей учуял крупную добычу. Он сделал знак, все остановились, а Матвей, Мария и еще кто-то из старших волков взобрались на холм, перед которым остановилась стая, поглядели, что за ним и вернулись к остальным.

— За пригорком, — сказал Матвей, — стадо оленей. Половина стаи вместе со мной пойдет в обход, половина останется здесь. Мы погоним стадо сюда, на вас, вашей задачей будет выбрать оленя и убить его. Это называется «засада». Вы должны спрятаться и выскочить неожиданно, чтобы олень не успел убежать или ранить вас. Молодежь, вы должны внимательно смотреть и запоминать, что делают взрослые волки. Так вы быстрее научитесь охотиться.

Матвей разделил молодежь на идущих с ним и остающихся. Четверо друзей остались сидеть в засаде. Старшие волки приказали им спрятаться за кусты и деревья и не делать ничего, пока они не начнут.

Все спрятались и стали ждать. Долго из-за пригорка не доносилось ни звука, лес совсем потемнел и затих, волки по эту сторону холма прислушивались к каждому шороху и переминались на озябших лапах. Вдруг послышался неизвестный молодым волкам звук – протяжный рев, сигнал тревоги у оленей, потом послышался топот множества копыт, волчье рычание и оленьи крики. Топот приближался, и на пригорок с другой стороны взбежал олень-самец. Молодые волки замерли, разглядывая могучего красавца с огромными рогами, а он тем временем перевалил через пригорок и стремительно приближался к волкам в засаде. За ним из-за холма показались другие олени, оленихи, детеныши, старики. Все они были очень напуганы, но покорно следовали за своим вожаком. Из-за пригорка показались и волки, бегущие ровной линией на одинаковом расстоянии друг от друга так, что оленям некуда было бы бежать, кроме как на сидящих в засаде.

Старшие волки из засады пропустили вперед вожака и несколько здоровых самцов и олених, и выскочили наперерез остальным. Олени оказались в волчьем кругу. Следом за старшими выскочили и молодые волки, они не знали, что делать, поэтому стали делать то же, что матерые: рычали и клацали зубами на оленей, что были к ним ближе.

Олени огрызались и грозно вскрикивали. Они закрывали собой детенышей, и схватить тех не было никакой возможности. Подоспели волки из погони, но олени сумели прорваться через слабое место в окружении там, где были молодые волки, и несколько самок и детенышей умчались в лес, их было уже не догнать. В появившейся бреши откуда-то появилась Мария и преградила дорогу остальным. В кругу остались старый олень с одним наполовину отломанным, другим – целым рогом, детеныш и молодая олениха.

Волки стали сужать круг, угрожающе щелкая зубами. Илья, Лана и Арсений стояли бок о бок прямо напротив старого самца, он ревел и выставлял на них рога. Арсений сделал знак друзьям, что отвлечет оленя, и вдруг подпрыгнул высоко вверх и в сторону. Олень дернул головой, направив на него рога и подставив Илье и Лане незащищенную шею. Они мгновенно бросились на него и вцепились зубами в шею, но убить хоть и старого, но сильного оленя было непросто. Он с силой мотнул головой, и легко сбросил с себя Лану с Ильей. В то же время с другой стороны на его шею бросился Арсений. Олень сбросил с себя и его, но уже не с такой легкостью. С обеих сторон его шеи и загривка текла кровь и капала на снег. Старик мотнул головой еще раз, будто скидывая с себя кого-то, постоял немного, опустив голову и покачиваясь, потом упал передними ногами на колени и уронил голову в снег. Со спины на него налетели и стали терзать другие волки, и олень всей тушей повалился на красный от своей крови снег. Все набросились на него, забыв о двух остальных, и круг окончательно разорвался. Воспользовавшись этим, молодая олениха легко перескочила через волков и скрылась в лесу.

Тут Арсений заметил, что Лана лежит там же, куда упала, когда ее стряхнул с себя старый самец, а Илья стоит возле нее. Он подбежал к ним:

— Лана! Сестра! Ты что?

Лана подняла голову со снега:

— Ничего страшного, только сильно ударилась спиной о дерево.

Илья осматривал ее спину:

— Крови нет. Ты можешь встать?

— Да, попробую.

Она с трудом поднялась, было видно – ей очень больно, и сказала, поморщившись:

— Ничего, потерплю.

В нескольких шагах от них волки рвали тушу мертвого уже оленя и насыщались, но здесь была не вся стая. Арсений прислушался. Из-за пригорка раздавались какие-то звуки.

— Там что-то есть, идем!

Он побежал на шум. Лана медленно пошла следом, Илья шел рядом с ней. За пригорком друзьям открылась почти такая же картина: волки рвали и ели молодого олененка. Возле них на снегу сидел Миша и смотрел то на олененка, то на волков. Арсений подбежал к нему:

— Что здесь было?

— Детеныш вырвался и хотел бежать, но я догнал его и убил. Я видел, как вы перехитрили старого самца.

К ним подошли Илья и Лана.

— Два оленя, убитые молодыми волками. Матвей будет доволен, – сказал Миша. – Давайте поедим.

Друзья присоединились к остальным и стали есть. Со стороны юга из леса на пригорок поднялся Матвей, он неторопливо шел прямо по хребту холма и с усмешкой смотрел то на тех, кто терзал старого самца, то на тех, кто ел детеныша. Никто из молодых волков не заметил, что он не участвовал в охоте, а все это время наблюдал за ними.

История Кирилла

Самым старшим в стае был волк Кирилл. Никто, кроме Матвея и Марии не помнил, как появился он в волчьей семье. Кирилл был так стар, что почти лишился всех зубов и шамкал, когда говорил, правда, говорил он редко, все больше бормотал себе под нос какую-то чушь о своей стае, своих детях. Но никто из четверых друзей никогда не прислушивался к его бессвязному бормотанию. Молодые волки считали Кирилла выжившим из ума, и особенно не обращали на него внимания, он был слишком скучен для них: не играл с ними, даже не прикрикивал, когда те начинали слишком уж шалить, только нудно поучал. У волков постарше было много других забот, кроме разговоров с выжившим из ума стариком. Каждый вечер Кирилл уходил на охоту вместе со всеми, но участия в охоте почти не принимал: гнал оленей и кабанов, но всегда плелся последним, отставал, путался в следах. Друзья не видели ни разу, чтобы он нагнал добычу. Позже, когда животное было повержено, он подходил и насыщался.

Его пребывание в стае было столь привычным, что никто уже не спрашивал, откуда он, долго ли живет в стае, что стало с его семьей и детьми, почему и зачем терпят его присутствие матерые волки, если он не пригоден ни для охоты, ни для охраны логова? Однако, скоро секрет Кирилла открыл сам Матвей.

Это произошло однажды днем. Прошлой ночью стая заманила в кусты и завалила глупого молодого оленя, большого и жирного, поэтому сегодня все были сыты. Половина туши оленя лежала под поваленной елью по ту сторону реки, и сегодня ночью можно было не охотиться. Был теплый солнечный день. Молодые и старшие волки играли, как щенки.

Старый Кирилл сидел на холме над входом в логово и улыбался, глядя на возню, затеянную большой семьей, и что-то привычно бормотал, покачивая большой головой с лысиной у левого уха.

Матвей сидел на своем любимом месте под березой и с гордостью оглядывал стаю. Сейчас он был добрее и ближе, чем в остальное время. Арсений оставил игру с друзьями и подошел к отцу. Хоть он и был его сыном, ему нечасто удавалось поговорить с отцом. После объединения стаи у Матвея и Марии появилось много обязанностей, и воспитание своих детей они доверили другим старшим волкам и волчицам.

Сейчас Матвей мог ответить на вопрос, который давно уже не давал покоя Арсению и троим его друзьям. Арсений сел рядом с отцом. Видя это, Илья, Миша и Лана бросили играть и подошли поближе.

— Отец, откуда в нашей стае появился Кирилл?

— Старый волк? Почему ты спрашиваешь меня об этом, а не спросишь его самого?

— Я думал, что он…

— Сумасшедший? — Матвей грустно улыбнулся и посмотрел на холм, где все еще сидел Кирилл, покачивая головой и шамкая губами. — Что ж, наверное, это правда. Мы, старшие волки, привыкли к нему и давно не замечаем его безумия. Просто он живет в прошлой жизни, когда был еще молод, силен и был вожаком стаи.

— Когда же это было? Задолго до нашего рождения? — нетерпеливо спросила Лана, подходя ближе.

— Да, ведь Кирилл родился еще до зимы Большого Холода.

— Это о той зиме говорят, что она была страшным испытанием для волков и для других жителей леса?

— Да, то была страшная зима. Что-то рассказал мне о ней Кирилл, что-то – другие волки. Много погибло тогда лесного зверья, выжили единицы, он был одним из немногих. Весной, следующей за зимой Большого Холода, родился я.

— Так что же случилось с Кириллом? Как он пришел в нашу стаю? — поспешил спросить Миша, боясь, что Матвей вместо этого начнет рассказывать о себе.

— Ах да, Кирилл. — Матвей снова задумчиво посмотрел на старого волка. — Я ведь тоже почти ничего не знаю. Когда я встретил его, он был уже… как бы сказать… не совсем сумасшедшим, но близок к тому. Тогда у меня еще не было стаи, была только Мария. В те дни, а было это очень давно, Кирилл не был еще так беспомощен, и мы объединились, чтобы пережить зиму. Это была наша первая зима вместе. Кирилл охотился очень умело, и во многом помог мне, но время и горе свели его с ума. Он всегда был неразговорчив. Он рассказал мне совсем немного, еще меньше я смог узнать от наших соседей из других волчьих стай, но их было так мало, переживших Большие Холода, что мы до сих пор толком не знаем, кто такой Кирилл и что стало с его семьей. Говорили, он был вожаком стаи, владевшей огромными землями в нашем лесу. Сам он рассказывал, что вся его стая не пережила Больших Холодов – вот и все, что я знаю о нем.

— Неужели это все? Больше ничего не известно? — загалдели четверо друзей в один голос. — Ну пожалуйста, расскажи еще что-нибудь!

— Ладно, ладно, не кричите, — успокоил их Матвей, — смотрите, Кирилл уже смотрит в нашу сторону, – и начал рассказ:

— Когда я появился в этом лесу, все живое еще не восстановилось после Больших Холодов. Я часто слышал о сильной и свирепой волчьей стае, владевшей самой большой территорией. Вожаком их был могучий волк, которого боялись самые отважные звери леса. Он правил стаей силой, и не боялся никого и ничего. Так было до зимы Большого Холода.

Вы не знаете пока, что такое настоящий зимний холод, когда нос покрывается инеем, а в лапы набивается лед, ты выкусываешь его, но от этого его становится еще больше. Говорят, в ту зиму морозы стояли такие, что зверью житья не стало. Олени и кабаны ушли дальше в леса, на запад и восток, где снега было не так много и можно было кормиться. Многие волки ушли за ними – на зайцах и мышах волчья семья зиму не переживет. Стая Кирилла тоже отправилась на запад или на восток, я не знаю точно. Они направились туда немного позже, чем другие волчьи стаи, думали, что такая сильная и многочисленная стая переживет зимний холод, каким бы суровым он ни был, но ошиблись – то был Большой, а не обычный холод, и поэтому погибли.

Кирилл говорил, кажется, что к тому времени, как вся стая двинулась за стадами оленей и кабанов, несколько самых слабых стариков и молодых волков уже умерли, не вынеся холода и голода. Они шли несколько дней по глубокому снегу. Лес в те дни словно вымер. По дороге им не встретилась ни одна живая душа, а холод стоял такой, что отмерзали пальцы на лапах. Погибло еще несколько волков, на этот раз уже не старики и молодежь, а взрослые сильные волки.

Позже Кирилл с тремя или четырьмя волками – всем, что осталось от стаи – все же дошел до мест, где холода стояли не такие жестокие. Что произошло дальше и что стало с теми волками, которые дошли до заветных лесов, полных добычи – тайна до сих пор. Я встретил его год спустя, и тогда он был уже не в себе. Может быть, они пришли туда такими слабыми, что не могли охотиться и добывать себе пропитание и скоро погибли, может быть, после гибели стаи они не могли начать все заново и разошлись поодиночке в лесах, богатых пищей.

Так или иначе, Кирилл остался один. Позже он вернулся в здешние леса, но бывшие его земли были уже заняты другими волками. Он стал одиночкой, потом его встретил я. Тогда он был первым волком в моей стае, рассказывал мне волчьи премудрости, но больше всего любил быть один, сидеть, как сейчас, на холме у входа в логово и любоваться моей семьей, как любовался когда-то, наверное, свой собственной. Посмотрите на него, он стар и дряхл, старею и я.

Теперь я могу понять его, как не мог понять раньше, когда у меня не было стаи. Случись такое с моей семьей, я не пережил бы смерти близких, но, - Матвей по очереди посмотрел на четверых друзей и усмехнулся от того, как внимательно они слушали его, открыв пасти, - тогда это была бы уже другая история.

Скоро стая должна выбрать нового вожака. Но я, кажется, рассказал вам слишком много. — Матвей нахмурился, посмотрел в сторону, где Мария о чем-то разговаривала с матерью Ильи. — Идите, идите. Сегодня можно отдохнуть, такие дни нечасто бывают.

— Матвей, а как ты оказался в этом лесу? — осторожно спросил Миша, не желая рассердить Матвея очередным вопросом.

Но Матвей будто не услышал его, ни слова не ответил и стал оглядывать стаю поверх голов четырех друзей.

Арсений тихо куснул Илью за загривок – идем. Они развернулись и потрусили к любимому месту под елью, где обычно обсуждали самое интересное. За ними пошел Миша, подталкивая впереди себя Лану, которая все еще сидела с открытой пастью и не мигая смотрела то на Матвея, то на Кирилла.

Друзья забрались под ель и стали делиться впечатлениями. Вернее, говорил Илья, а Миша, Лана и Арсений слушали.

— Вы только подумайте! Кирилл потерял всю семью, и все еще держится. Только я так и не понял, почему он до сих пор живет в стае, если даже охотиться не может.

— Поэтому он и живет, иначе умрет от голода. Не станет же Матвей прогонять старика, — ответил Арсений.

— Ну и что? Матвей сам говорил: слабым не место среди волков.

— Кирилл был первым волком в стае, Матвей, быть может, не был бы нашим вожаком, если бы не старый волк.

— Вот я, например, хоть сейчас могу уйти в леса и собрать свою стаю. — Илья не слушал его.

— Что ты говоришь? — рассердилась Лана. — Сейчас зима, ты и нескольких дней не проживешь.

— Еще как проживу!

Его слова услышала проходившая мимо Мария, и, повернувшись, строго посмотрела на него:

— Не говори того, чего не знаешь.

— Я уже умею охотиться, и могу обойтись без…

— Ты ничего еще не понимаешь, ты еще слишком молод. — Мария нахмурилась. — Ты не знаешь Волчьего Закона.

— Что это такое? — спросил молчавший до того времени Миша.

— Это закон, который каждый волк должен соблюдать всю свою жизнь. Если хочет прожить долго, хочет, чтобы его уважали, он должен помнить: мы – волчья стая. Когда мы вместе, никто не может быть сильнее нас. Но стоит каждому из нас один на один столкнуться с лесом, его могучей силой, будет худо, очень худо. Трудно волкам жить без поддержки братьев. Мы можем любить или ненавидеть друг друга, но мы должны быть вместе, особенно зимой, когда приходят холода.

Вы еще молоды и не можете знать всех законов волчьей стаи. Не понимаете, почему их надо соблюдать и что будет с тем, кто их отвергает. Многие годы мы храним верность стае и передаем ее своим детям.

Даже когда стая расходится весной, чтобы жить семьями и рожать детей, все знают, что их не оставляют Волчьи Законы, и что члены стаи непременно помогут им, случись беда.

Где бы мы ни были, нас хранит волчья мудрость, передающаяся с кровью предков. Тот, кто пытался отвергать Волчий Закон, или очень скоро погибал, или был изгнан сородичами и умирал с позором. Никому не дано нарушать законы стаи, никому не дано преступать их, никто не может отвергать их, потому что отвергнуть Волчий Закон – все равно что отвергнуть свою волчью сущность, свою волчью кровь и разум.

Вы поймете, о чем я говорю, много позже, когда обзаведетесь своими семьями, а кто-то – своими стаями. Но это произойдет нескоро. Пройдет зима, весна, лето, осень, еще одна зима, и следующей за ней весной вам будет позволено выбрать себе пару и поселится недалеко от зимнего логова, во владениях стаи.

Мы не оставляем слабых, ни стариков, ни молодых, потому что каждый из нас когда-нибудь станет старым, дряхлым, беспомощным.

— Разве стая не примет меня, если я уйду, а потом захочу вернуться? — спросил Илья.

Мария рассмеялась.

— Ты не уверен даже, хочешь ли уйти или остаться?

Миша толкнул Илью в спину, и тот больше ни о чем не спрашивал.

Те, что живут близ людей

Одним поздним вечером стая рыскала по своим владениям в поисках крупной добычи. Было уже почти темно, стая была голодна. За несколько часов им удалось поймать только пару зайцев, замешкавшихся и не успевших удрать. В полном молчании стая с Матвеем впереди бесшумно бежала, внимательно принюхиваясь и прислушиваясь к каждому звуку, неслышной серой рекой волки устремились к месту, где отдыхали, если охота затягивалась – безлесой поляне в южной части своих лесов.

Четверо друзей любили эти передышки, которые случались редко. Каждый раз они садились отдельно от остальных и разглядывали темное небо с редкими точками звезд и луну, от которой снег светился под лапами и сдерживали каждый раз готовую вырваться из глоток громкую песню.

Тем вечером друзья, как обычно, сидели молча вдалеке от остальных и смотрели на небо. Арсений первым заметил, что кто-то приближается к поляне со стороны южного леса. Сначала он подумал, что это всего лишь тени, движимые лунным светом и еловыми ветвями. Но он вгляделся в темноту и ясно различил, что к опушке и сгрудившимся в кучу остальным волкам приближаются четыре взрослых волка: один впереди, трое – вместе, немного поодаль. Идущий впереди волк, большой черный зверь выглядел свирепо и вместе с тем как-то по-другому, чем те, кого они видели до сих пор, но как – Арсений не мог понять.

Он дал знак друзьям, и все они уставились на четырех волков. Никогда раньше они не видели волков из других лесов, знали только свою семью, а эти, чужаки, вели себя и выглядели совсем не как свои, друзья замерли, разглядывая незнакомцев. Потом Арсений посмотрел в сторону своей стаи. Там появление незнакомых волков вызвало смятение. Молодые волки прятались за родителей, старшие волчицы сновали туда-сюда, успокаивая их. Матвей и Мария стояли опустив хвосты и напряженно наблюдали за чужаками. А черный волк, приблизившись к поляне, повернулся к своим спутникам и что-то коротко сказал им. Они мгновенно остановились и легли на снег, не сводя глаз со своего вожака.

Черный волк вышел на поляну и остановился, глядя уже прямо на Матвея. Друзья видели, как Матвей с Марией переглянулись, а потом Матвей медленно направился в сторону черного волка. Арсений не выдержал и тоже сделал несколько шагов к черному волку. Матвей заметил это краем глаза, быстро повернул к нему оскаленную морду и рыкнул повелительно:

— Назад!

Арсений вернулся на место. Матвей приблизился к черному волку и замер, встав так, что носы их почти касались. Они не обнюхали морды друг друга, не замахали приветливо хвостами, как предписывала волчья вежливость. Общее напряжение, опущенные низко хвосты обоих вожаков подсказывали друзьям, что это был враг. Они не представляли раньше, что волк, такой же, как они, может быть врагом. С остальными было понятно: живущая в соседнем лесном владении рысь охотилась на ту же дичь, что и волки, медведи – так те вообще часто вступали с волками в открытый бой, но волк?

Разговор вожаков длился недолго. Некоторое время они стояли нос к носу переговариваясь, потом одновременно повернулись и потрусили: Матвей – к стае, нетерпеливо ожидавшей его, черный волк – обратно в лес в южном направлении, при этом трое его серых спутников поднялись и последовали за ним.

Первой к Матвею подошла Мария, спросила что-то, что – никто не услышал, как и разговора с чужаком, ответа вожака жене тоже никто не услышал. Матвей осмотрел стаю, потом четырех друзей, стоящих в стороне и рыкнул, как обычно, коротко и властно:

— Продолжаем!

Все поднялись и последовали за ним вглубь леса, однако, в сторону противоположную той, в какую направился чужой черный волк.

Друзья пошли следом за всеми, немного помедлив. Продолжаем? Как можно спокойно продолжать охоту после этой неожиданной встречи, никому ничего не объяснив? Но к Матвею было не пробраться, а остальные старшие волки, видимо, сами ничего не знали. Илья спросил было у матери, кто этот черный волк и его спутники и что произошло на поляне, но мать только шикнула на него:

— Не ваше дело! Помалкивайте. Если Матвею будет нужно, он сам все расскажет.

Друзья удивлено переглянулись. У волков нет секретов друг от друга, и если ни мать, ни вожак стаи не хотят говорить о чем-то, значит – дело очень важное, и нужно непременно узнать, о чем говорили Матвей и незнакомый черный волк на краю поляны вечером, когда темнело небо и светила луна.

Стая искала крупную добычу всю ночь, и только под утро они сумели найти стадо оленей – нескольких олених с детенышами и старого оленя с ними. У него были стерты в кровь копыта и он был полуслеп, но стае пришлось потрудиться, они загнали его глубже в лес под горестное мычание олених и крики детенышей, пока он, вздымая бока, остановился и направил рога на заклятых врагов. Взмах, второй, и волки отошли дальше, скаля зубы. Они встали вокруг него. Надо было ждать, пока олень совсем обессилит и упадет на твердый снег, но стая была голодна. Отец Миши зашел сзади, с хвоста, и бросился старику-оленю на загривок, повалил его, и стоило большому животному коснуться снега седой головой, стая набросилась на него, безжалостно терзая, не замечая страха и боли в больших коричневых оленьих глазах. Жадно чавкая и рыча, стая насыщалась.

Когда небо посветлело, они отдыхали возле остатков пиршества – полуобглоданного скелета, покрытого инеем. Матвей объявил, что идти к логову слишком далеко, и сегодня стая проведет день здесь, а ночью во время охоты будет продвигаться к своему постоянному жилищу.

Друзья заметили, что Матвей весь день был обеспокоен, несколько раз о чем-то тихо совещался с Марией, потом собрал всех старших волков, и волки и волчицы по разу высказались, после чего Матвей отпустил их. Теперь стало очевидно, что все старшие волки знают, что случилось ночью на лесной поляне.

Друзья не могли дождаться, пока Матвей отпустит их родителей, и как только взрослые волки вернулись к остальным, они подошли к Мишиной матери, и Миша снова спросил:

— Мама, теперь ты расскажешь нам?

Мать строго на него посмотрела:

— Ты и твои друзья слишком любопытны. Я не могу вам ничего рассказать, Матвей не велел. Он сказал, что поговорит с вами сам.

Весь день друзья не могли сидеть на месте от нетерпения, но как только спустились сумерки, и стая отправилась на ночной промысел, Матвей велел всем четверым идти рядом.

— Вы должны узнать, с кем я разговаривал прошлой ночью.

— Да, Матвей, расскажи нам! Отец, ну, побыстрее! — загалдели друзья в четыре голоса.

— Замолчите! — рыкнул Матвей. — Не перебивайте меня. То были волки, что живут близ людей.

— Кто?

— Что?

— Близ кого?

— Я сказал, замолчите, иначе ничего не расскажу! Учитесь слушать и молчать!

Друзья притихли.

— То были волки, что живут близ людей. Люди – это… хм, столько раз я рассказывал о них, и каждый раз трудно объяснить, – пробормотал Матвей себе под нос, и продолжил громче:

— Это звери, такие же, как мы, или как медведи. Они выше нас и ходят на двух лапах. Они живут не в лесах. Чтобы жить, люди строят логова из деревьев, большие логова, у них есть рычащие звери и… но не в зверях дело. Они плотоядные, такие же, как мы, и очень умны. Рядом со своими логовами люди строят жилища поменьше для своих собственных животных. Получается похоже на то, как мы владеем животными, которые живут в нашем лесу: мы охраняем их от других стай и питаемся ими же, у людей то же самое. Они держат в логовах оленей, но не таких как в лесу, а толще, с двумя короткими рогами. У них есть кабаны и много белых бестолковых животных, которые не убегают, когда видят волка, люди называют их овцами. Людям не приходится выходить на охоту и рыскать по лесу всеми ночами, чтобы быть сытыми. Да, люди – живые существа, но они не похожи ни на кого, кто живет в лесу.

Издавна все волки разделились на два больших клана: тех, что живут в лесах и тех, что живут близ людей. Наша стая живет в лесу, мы охотимся на оленей и кабанов и стараемся держаться подальше от человека. Волки же, что живут близ людей, тоже охотятся иногда на лесную добычу, но чаще они забираются в поселения человека и крадут оттуда толстых оленей, кабанов, его птиц и овец. За это люди ненавидят волков и стараются убить их. Волки, что живут близ людей, часто гибнут, а мы, живущие в лесах, стараемся не попадаться человеку на глаза, потому что он не знает, не видит различия между теми, кто крадет его пищу и нами.

По нашему Волчьему Закону непозволительно красть пищу у людей, непозволительно показываться им на глаза. У тех, других волков, напротив, считается высшим геройством задавить и унести птицу так, чтобы человек увидел это.

— А тот, большой черный волк – их вожак, да? — снова перебил отца Арсений.

Матвей недовольно поморщился:

— Да, это был вожак стаи соседних с нами земель, они живут на юге, неподалеку от людей. Его зовут Игнат.

— Подождите, не торопите меня, — сказал Матвей, видя, что Арсений готов задать следующий вопрос. — Надо рассказывать все по порядку, чтобы вы поняли.

— Сначала я должен больше рассказать о волках, что живут близ людей. Все дело в том, что все волки издавна, еще до человека, жили и охотились в лесах и наводили страх на лесных обитателей. Потом пришел человек. Он пришел в леса, где волки жили давно, с незапамятных времен, на земле своих предков. Люди построили свои селения, привели своих животных. Волкам пришлось уходить глубже в леса. Но некоторым некуда было уйти. Земли, которыми она владели ранее и которые были заняты теперь людьми, соседствовали с владениями других стай, и эти стаи не соглашались потесниться и пустить соседей. Делали они это не из жадности: у каждой стаи владений должно быть ровно столько, сколько нужно для пропитания, чтобы оленей, кабанов и зайцев хватало на всех взрослых волков и новые поколения.

Матвей остановился и повел носом. Что-то учуяв, он некоторое время принюхивался, внимательно глядя вглубь леса, в темные стволы деревьев в светящемся под луной снегом. Стая остановилась и беззвучно замерла – вожак учуял добычу. Матвей, подняв голову, понюхал воздух и скомандовал всем:

— Стадо кабанов недалеко. Окружаем и выбираем слабого, сегодня не до развлечений, нужно хорошо подкрепиться и вернуться к логову.

С этими словами он направился в сторону, откуда доносился запах еды. Теперь он бежал впереди всей стаи, низко опустив голову и принюхиваясь. Друзья догнали его.

— И что стало с теми волками, чьи земли заняли люди? — спросила Лана, разглядывая на бегу морду отца.

Матвей посмотрел на дочь и сказал задумчиво:

— Эти волки и стали теми, кого мы сейчас называем живущими близ людей. Человек занял их земли, волки не делились своими владениями, и они так и остались жить в лесах у человеческого жилья. Скоро они поняли, что на оставшихся у них небольших владениях пропитания мало, слишком мало. Выход был один – питаться оленями, кабанами и птицами, что человек держал в своих логовах. Это добыча, в отличие от лесной, была так легка. Глупые животные не пытались убежать, когда их драли острые зубы, да и некуда бежать в логове из деревьев.

Эти волки живут почти так же, как мы, стаей, заводят волчат, но под постоянным страхом смерти – люди умелые убийцы.

— Зачем Игнат приходил к тебе? — снова спросила Лана.

— Из года в год людей становится больше, их поселения занимают все больше земли, где некогда жили волчьи семьи. Сейчас происходит то же самое. Волкам, Игнату и его стае, негде жить. Селение, близ которого они жили, расширяется.

— Ты отдашь им часть наших земель? — удивленно спросил Миша.

— Нет, конечно. Владения нашей стаи не так велики, как может вам показаться. Весной, когда стая станет жить отдельно, каждой семье будет нужна своя небольшая часть леса, а через год, когда настанет время, вы тоже обзаведетесь семьями и поймете, почему владение собственной территорией важно для волчьей семьи.

— Но что будут делать они, те, что живут близ людей?

— Я не знаю. Годами они как-то жили, куда-то перемещались, теснили соседей – стаи ближних лесов, но мы не будем делиться с ними землей. Они хитрые, они что-нибудь придумают. Волки, что живут близ людей, не такие сильные и быстрые как мы – добыча легко им достается, но жизнь под постоянным страхом смерти сделала их хитрее нас. Мы не уступим им свои земли. Если нужно – мы будем драться, пусть прольется кровь, но мы не уступим и клочка наших владений.

Тут Матвей остановился, дал знак остановиться стае и тихо произнес:

— Я вижу стадо. Надо застать их врасплох. Окружаем их! – И, осторожно ступая, чтобы снег не скрипел под лапами, двинулся в обход, часть стаи так же тихо пошла в другую сторону.

Друзья не отставали от вожака, и Илья задал Матвею последний вопрос:

— Почему ты рассказал об этом нам?

— Потому что кто-то из вас, когда вырастет, займет мое место. Стае нужен новый вожак – молодой, сильный, умный, и неважно, кто станет им – волк или волчица, главное – он или она должны будут выбрать супруга себе под стать, чтобы вместе управлять стаей.

Ваши родители не смогут править стаей, волки помладше – тоже. Посмотрите на них: беспомощные, слабые, ничего не могут решить сами. Они не смогут стать вожаками. Вы еще слишком молоды, вам нужно много узнать и многому научиться. Я буду наблюдать за вами, а потом выберу сам вожака, а пару себе вы выберете сами. Когда-нибудь я расскажу вам больше о людях.

Матвей замолчал, потом остановился, замер. Стадо кабанов расположилось под одним деревом, кто-то спал, прижавшись друг к другу, кто-то кормился: раскапывал копытом снег, опускал рыло, доставал из ямки желудь и громко чавкал. Волки поморщились. Они стояли, окружив свиней. Было удивительно, что те до сих пор не почуяли стаю, обычно они были куда осторожнее оленей, но сейчас не видели, что их окружили двадцать пар желтых горящих глаз. Волки бросились на стадо.

История Матвея

— Матвей родился не в здешних местах, а в лесах Далекого Севера. Видите, какая у него светлая шерсть? Его шерсть гораздо светлее других волков этого леса, он – северный волк, но не из тех лесов, что в двух днях пути от нас на север, а из тех, до которых идти целую волчью жизнь. Арсений, ты пошел в него – твоя шерсть тоже светлая, любому лесному жителю понятно: ты – потомок северных волков.

Когда Мария начала рассказ, Матвей нахмурился и стал ходить взад-вперед, поглядывая на жену и заворожено слушающую ее молодежь, потом подошел и перебил:

— Ладно, давай я сам расскажу, а то что-нибудь напутаешь.

Мария улыбнулась, как друзьям показалось, чуть не рассмеялась, а Матвей продолжил:

— Я не помню ни матери своей, ни отца, никогда не видел братьев и сестер. Когда у меня открылись глаза, я жил в логове с человеком, в его большом логове из деревьев, а не в земляной волчьей норе. Я не знал тогда, что я волк. Мой человек был добр ко мне: кормил меня молоком, учил чистоте. Кроме нас двоих в соседнем логове жили животные моего человека: толстые олени, белые кабаны, овцы, но только со мной он обращался как с равным: разговаривал со мной на своем непонятном языке, гулял со мной, гладил по голове.

Вокруг его логова был лес, и человек разрешал мне уходить, когда вздумается. Я уходил, но всегда возвращался домой. Я принимал того человека за отца и мать и не думал, что на свете есть живые существа подобные мне. Никого больше не было в лесах поблизости: ни других людей, ни волков, никогда не слышал я их воя, молчала и моя волчья кровь. С нами жили два волка из тех, что живут с людьми.

— Волки?

— С людьми?

— Что ты говоришь, Матвей?

— Вы слышали, что я сказал. Есть волки, которые живут с людьми. Я видел не многих этих волков, но понял, что они бывают совсем разными. У моего человека жили двое из тех, что живут с людьми. Один все время сидел в маленьком логове на привязи, он охранял наше с человеком жилище, другой, совсем маленький, ростом в половину меня, белый, как снег, и лохматый, жил вместе с нами, я дружил с ним. Человек называл своих волков собаками.

Так мы жили, но продолжалось это недолго. Я был в возрасте, быть может, как вы сейчас, когда неожиданно в наше логово пришли другие люди. Они приехали на больших рычащих зверях, твердых и зловонных. Мой человек и они долго говорили, громко кричали, показывали на меня лапами. Тогда я видел своего человека, который меня вырастил, в последний раз. Если бы я знал, что они хотят увезти меня из дома, от семьи и родного логова, я не дался бы, а перегрыз бы им, чужим людям, глотки и стал бы жить как раньше.

Они надели что-то мне на шею, что мешало сбежать, потом посадили в рычащего зловонного зверя. Я был молод, напуган, надо было перегрызть привязь и убежать, но я доверял людям, думал, что ничего плохого они мне не сделают. Что происходило дальше, я не могу понять до сих пор. Долго вокруг меня был рев и гул, ни на что не похожий. Я засыпал, просыпался, а вокруг все шумело, дребезжало, ревело. А какой был отвратительный запах! Ко мне подходили чужие люди, я бросался на них, но меня держало то, что надели мне на шею.

Вдруг рев закончился, и меня, едва живого от страха, выволокли из зверя. Меня посадили в клетку.

Матвей замолчал, видя непонимание на мордах слушателей.

— Что такое «клетка»? – спросил кто-то.

— Хм. Это трудно объяснить, пока не увидишь и не посидишь в ней сам. Это такая вещь, в которую сажают волка, откуда нельзя убежать. Можно сделать шаг в одну сторону, в другую. Так и мечешься целыми днями, туда-сюда. Ты всех видишь, кто не в клетке, все видят тебя, а выйти не можешь, мешают твердые тонкие палки, как ветки деревьев.

Меня кормили, на меня приходили смотреть чужие люди, все разные. Они стояли возле клетки и говорили на своем языке, и так каждый день. Я спал, ел, ходил кругами по клетке и все думал: когда же придет мой человек и заберет меня обратно в наше логово?

Прошло еще много дней, и я понял: мой человек за мной не придет, и я всю жизнь проведу в этой клетке, расхаживая по ней кругами. Каждую ночь я бросался на клетку изнутри, хотел ее разломать, бился, грыз прутья. Конечно, ничего не получалось. Но однажды ночью, когда люди ушли, я снова стал бросаться на клетку, грызть ее. И тут одна ее стенка, через которую мне давали еду, упала. Я не верил своим глазам, теперь меня не держали больше твердые прутья.

Я чувствовал, что нужно уходить подальше от людей, в лес. Что я там буду делать, как жить, чем питаться, я не знал, знал только, что надо убежать дальше от клетки. Много следующих дней, я потерял им счет, я бежал, потом шел, потом опять бежал. Днем я спал, укрывшись где-нибудь, ночью шел, не зная куда, позже мне сказали, что меня вел инстинкт, и я все равно пришел бы к волкам. От моего человека меня забрали зимой, а когда я сбежал, была уже поздняя весна. Я ел ягоды и лягушек, нескоро понял, что мыши и зайцы куда вкуснее и дают больше сил. Когда я поймал своего первого зайца, свою первую добычу, с первым глотком его крови проснулась во мне волчья кровь, кровь охотников, я услышал зов стаи.

— Что бывает, когда слышишь зов стаи? — спросил очень серьезно Миша.

— Это когда чувствуешь желание гнать добычу стаей, убивать ее вместе со всеми; петь луне перед охотой, присоединяя свой голос к хору братьев; бежать по ночному лесу под яркой луной вместе с сильными и красивыми волками и волчицами; чувствовать себя одной семьей; противостоять вместе врагам и зимним холодам; защищать свои леса – вот что чувствует волк, когда слышит зов стаи.

До лета я бродил один в чужом лесу, и до сих пор удивляюсь, почему ни разу за то время не повстречал я волков, в чьих лесах жил и охотился.

Своих я увидел только летом. Как обычно, я шатался по лесу, который уже считал своим, и вдруг увидел нескольких волков, бегущую вдоль берега моей реки. Их вожак, на чьей земле я жил, прогнал меня, сказал просто, чтобы я уходил, и все. Для них я был всего-навсего волком, одним из многих, а они для меня были живым подтверждением, что есть в лесу подобные мне. И я пошел за ними так, чтобы они не заметили, они привели меня к своей стае. Много дней я наблюдал за ними, за своими сородичами, которые неприветливо приняли меня. Позже я попытался вступить в стаю, но меня снова прогнали. Я опять стал шататься вокруг них, на их земле.

Тогда я уже навсегда оставил мысль вернуться к своему человеку, да и к людям вообще. Я встретил Марию. Она была дочерью вожака той стаи и была молода, так же, как я. Она ушла со мной, хотя время покинуть стаю для нее еще не наступило, ушла несмотря на запрет отца-вожака. Мы поселились на небольшом участке на самом краю владений стаи. Нас не прогоняли, но все равно не принимали в стаю, для нее я был чужаком, Мария – предательницей. Но нас никто не трогал, а это было самым главным.

Мы прожили год вдвоем, пережили зиму, а следующей весной, - Матвей посмотрел на Мишу и Илью, - родились ваши родители. Той же весной я встретил Кирилла, он учил меня волчьим премудростям, сказал, что рано или поздно мне потребуется больше земли, чтобы прокормить семью. Я потеснил соседей, я дрался, и в честном бою забрал половину земли соседней стаи, потом еще одной стаи, потом еще. Каждый год моя стая становилась больше, и нужно было больше земли, больше пищи, больше пастбищ для животных, которыми мы питаемся, которые живут рядом с нами, на нашей земле. Вот и все, вся история.

— Люди, они хорошие или плохие? – подал кто-то голос в тихой толпе.

Матвей подумал немного и ответил:

— Люди разные. Я видел от них и добро, и зло. Они бывают хорошие, бывают плохие, но лучше держаться от них подальше, потому что даже хорошие люди не могут защитить волков от плохих.

Охота вчетвером

Однажды вечером после большой песни стая, как обычно, отправилась на охоту. Четверо друзей потихоньку шли последними, замедляя шаги и отставая все больше и больше. Когда стая скрылась из виду, друзья остановились. Им хотелось доказать, что они взрослые и самим, вчетвером, поймать добычу, которую остальные добывают всей стаей. Да, утром их накажут, может быть, очень строго, но что стоит по сравнению со свежей тушей оленя, добытой вчетвером, всем напоказ, наказание? Они впервые ослушались вожака, впервые нарушили суровый порядок волчьей стаи. Было страшно, но весело. Они посовещались и пошли к югу, чтобы случайно не столкнуться со своей стаей, которая ушла на север.

Четверо друзей шли на юг, принюхиваясь и поводя носом, как делал Матвей и старшие волки, когда выходили на охоту. Но вот неудача: четверым носам не удавалось уловить в морозном воздухе запаха еды, то вдруг удавалось, но каждому из четверых друзей казалось, что запах доносится с другой стороны, чем показалось другому. Они бросались все в разные стороны, метались по лесу, ничего не находили, и снова собирались вместе, озадаченные и обиженные. Охотиться вчетвером, оказалось вдруг, не так легко, как охотиться всей стаей, со старшими волками.

Уже ночью Мише удалось поймать зайца, он гнал его по глубокому снегу, клацая зубами и каждый раз промахиваясь, в конце концов, заяц был пойман и съеден, друзьям удалось немного заглушить голод. Они шли и шли на юг, принюхиваясь и всматриваясь в лес, освещенный яркой луной. Было ясно, что большую дичь им не поймать, нужно было с позором возвращаться к логову, но они продолжали идти на юг под ворчание Миши:

— Я же вам говорил, что надо идти со всеми, я же говорил! – Пока Лана не потеряла терпение и не укусила его.

В тяжелый предрассветный час на вершине холма, на который поднималась четверка, вдруг появился волк. Он поднялся с противоположной стороны холма и замер, увидев друзей. Друзья тоже остановились, рассматривая незнакомого волка. Он был из родившихся прошлой весной, как и они, – это было видно по невысокому росту и испугу, с которым он встретил появление друзей.

Арсений первым сделал несколько шагов по направлению к незнакомцу, тот тоже неуверенно и боязливо шагнул в сторону друзей.

— Нас больше, — шепнул Арсений друзьям. — Идем! — И стал подниматься по холму.

Илья, Лана и Миша пошли за ним. Арсений и незнакомец сошлись, молча обнюхали морды друг друга, потом замахали хвостами, сначала медленно и неуверенно, потом чаще. Подошли Илья, Миша и Лана, все пятеро смотрели друг на друга и молчали, только Арсений и незнакомый волк помахивали хвостами.

— Кто ты? — спросила наконец Лана так громко, что все вздрогнули и пригнулись к земле.

— Кто я? Кто вы? И что вы делаете в нашем лесу?

— В чьем это лесу? Это наш лес и мы в нем живем! — ответил за всех Миша.

— Нет, наш! — Незнакомый волк нахмурился.

— Наш!

— Наш!

— Чем докажешь?

— Волки нашей стаи метят наши владения почти каждый день так, чтобы все знали, где граница между нашим лесом и лесом других стай, — гордо ответил незнакомец.

— Ну и где же эти метки? — неуверенно спросил Арсений. Быть может, они прошли мимо них, оглушенные множеством лесных запахов, и не почуяли?

Но молодой волк ответил тоже неуверенно:

— Вот там и там, и много где еще, — произнес он, кивая головой и вправо и влево, и в землю, и в небо.

— Небо тоже пометили? — засмеялась Лана.

— Небо – нет, не метили. Вам какое дело? Покажите тогда свои метки.

— Вот там, и там, и много где еще, — покивала Лана головой в разные стороны. Она поняла, что этот незнакомый волк тоже ничего не знает, и бояться было нечего.

— Так что вы делаете в наших землях? — снова спросил незнакомый волк, принимая важный вид.

Лана захохотала, Илья выкусывал блох в хвосте, Арсений сидел на снегу и смотрел на незнакомца, Миша принялся бормотать, что пора возвращаться к логову.

— Мы здесь охотились, — ответил за всех Арсений.

— И где же ваша добыча? — спросил волк, заглядывая в лес за спинами четырех чужих волков.

— Мы ее… съели, — ответил Арсений.

— И кто это был?

— Это был олень, большой и жирный, мы загнали его на наст, он застрял там, и мы его разорвали.

— А-а-а. Так вы из тех, что живут в лесах?

— Да, я – Арсений, это Илья, Миша и Лана. — Арсений кивнул на друзей головой. — А ты, значит, из тех, что живут близ людей?

— Да. Я Иван. Так вы, говорите, задрали оленя?

— Да.

— Догнали и задрали?

— Да, догнали и… — Арсений хотел соврать что-то еще, но Иван перебил его:

— Вранье это все.

— Откуда тебе знать?

— Потому что вы, живущие в лесу, бегаете куда медленнее оленя, тем более такие недоростки как вы четверо, — уверенно сказал Иван.

Друзья молчали, возразить было нечего.

— Я знаю место, где много еды, и за ней не надо бегать, у людей много вкусных животных с нас ростом, белых и кудрявых.

— Нам было сказано держаться дальше от людей.

— Держаться дальше? Так вы уже рядом с ними, тут недалеко их поселение, — рассмеялся Иван. — Идите за мной.

С этими словами он развернулся и побежал в сторону, с какой пришел. Друзей разбирало любопытство, и они пошли следом за своим новым знакомым.

Действительно, скоро в тусклом свете они увидели много человеческих логовищ, таких, как описывал Матвей: больших и из стволов деревьев. Иван, идущий впереди, замедлил шаг и стал внимательно принюхиваться, вертел в разные стороны головой, припадал к земле при малейшем шуме.

Из человеческих жилищ послышался лай, похожий на волчий.

— Это волки, которые живут с людьми, — сказал Иван шепотом, оборачиваясь. — Сидят весь день на привязи, беспомощные. Их кормит человек. Только и делают, что лают всеми днями, а мы все равно таскаем животных у них из-под носа! Тихо! Лягте на снег!

Все пятеро легли на снег, и скоро лай прекратился. Иван направился к одному из логовищ. Логово окружало высокое ограждение, гораздо выше молодых волков, но рядом с ним намело большой сугроб снега, Иван остановился, внимательно осмотрел его, потрогалы лапой, потом вскочил на него и легко перепрыгнул через ограждение. Илья, бегущий за ним, тоже потрогал сугроб лапой, он оказался твердым, покрытым коркой наста.

Друзья по очереди перелезли через преграду. Иван ждал их, он предупредил:

— Вот здесь еда, люди держат их в таких логовах. Она не будет убегать, быстро едим и уходим.

Он подошел прямо к логову, встал на задние лапы и носом поддел какой-то звенящих крючок. Жилище человечьих животных было открыто. Друзья увидели пять непонятных зверей: белые, пушистые, кудрявые, они стояли и молча смотрели на волков, сгрудившись в кучу.

— Это овцы! Матвей рассказывал нам! – прошептал Илья.

Иван первый набросился и повалил овцу, ту, что стояла ближе к нему. Волки из леса увидели, как часто видели на охоте, как задрыгала она ногами и почуяли запах крови. Остальные овцы стояли, как и были, тесной толпой, только немного отошли в сторону. Безмолвная покорность жертвы, запах крови – и кровь волков из леса дала о себе знать: с громким рычанием друзья набросились на молчащих овец, и через мгновения запах крови в воздухе стал еще гуще.

Когда они опомнились, все овцы были мертвы, от их тел валил теплый пар, сами волки были перемазаны кровью. Они принялись было за еду, но тут совсем близко раздался чужой лай. Иван поднял перемазанную кровью морду и крикнул:

— Уходим, быстрее, люди идут!

Волки выскочили на мороз и тем же путем перелезли через ограждение. Людей они увидеть не успели, страшно было оглянуться и посмотреть. Они мчались по лесу ровной цепочкой: впереди Иван, за ним Илья, за ними Миша и Лана, Арсений бежал последним, подталкивал сестру, когда она замедляла бег.

Пока молодые волки бежали дальше и дальше от человеческого поселения, стало совсем светло, наступил день.

Наконец Иван остановился, и, тяжело дыша, сказал:

— Здесь мне на запад, вы, кажется, пришли с севера?

— Да, нам нужно возвращаться в логово, — ответил Миша.

— Ну, удачи. — И Иван, не дожидаясь ответа, скрылся в лесу.

Люди

Друзья немного отдохнули и продолжили путь на север, к логову. Теперь, когда наступил день и солнце светило вовсю, они бежали по заснеженному лесу и чувствовали, что натворили что-то страшное.

Солнце уже клонилось к закату, когда они увидели издалека свое логово и расхаживающих возле него старших и молодых волков. Они не ушли на охоту, значит, ждали их. Миша сел на снег и подозвал друзей:

— Что мы скажем Матвею? Где мы были? Ведь он говорил, чтобы мы не приближались к людям.

Все задумались, и Илья сказал:

— Лучше сказать правду сейчас, все равно Матвей узнает когда-нибудь, где мы были, волчья почта работает быстро. Тот, Иван, что живет близ людей, наверняка уже всем разболтал в своей стае, что водил нас на охоту к людям. Зачем врать?

Друзья так же молча подошли к логову, вышли на вытоптанную поляну возле него и замерли, оглядываясь по сторонам и не зная, что делать. Лана увидела невдалеке Марию и мать Миши, они о чем-то разговаривали, и, повернувшись и посмотрев на друзей, покачали головами. Лана хотела подойти к ним, но тут из леса появился Матвей со старшими волками, вид у них был озабоченный. Матвей поднял голову и увидел друзей, стоящих вместе на поляне у логова, и направился к ним. Друзьям показалось, что все волки, бывшие у логова, тут же куда-то исчезли. Матвей подошел к четверым друзьям вплотную, недобро оглядывая. Было ясно, что он уже знает от кого-то, вероятно от волков соседней стаи о том, что они были у человека.

Матвей оглядел своих сына и дочь, Илью, Мишу. От него не укрылся запах человеческого жилья и засохшая кровь на мордах и шерсти молодых волков. Значит, соседи не соврали, волки его стаи действительно были в поселении человека и – самое страшное – порезали несколько овец. Неизвестно теперь, что делать стае и что будут делать люди, ведь неопытная молодежь наверняка оставила следы, по которым его стаю отыскать проще простого.

Матвей хмуро оглядывал четверку, и, наконец, тяжело произнес:

— Вы были у человека?

— Да, но мы… — начал Арсений, но отец не дал ему говорить:

— Разве я не говорил вам, что ни при каких обстоятельствах, никогда волкам из лесов не разрешается приближаться к человеческому жилью?

— Мы встретили волка, что живет близ людей и он сказал нам…

— Вы встретили такого же глупца, как вы. Понимаете, что может теперь стать со стаей, какую беду вы можете на нее навлечь? Никогда, никогда еще в моей стае никто не нарушал порядка так нагло! Как смели вы ослушаться меня, вожака стаи?

На этих словах Матвей оскалился и зарычал. Друзья попятились от него, но поздно: Матвей резко прыгнул к Илье, схватил его зубами за загривок и швырнул в сторону, потом в другую сторону кубарем покатился Миша. Следующей была Лана. Арсений встал между ней и отцом:

— Отец, не тронь ее.

Но Матвей только больше оскалил зубы, и Арсений, а за ним – Лана, кубарем покатились по снегу от ударов сильной головы отца.

— Я буду наблюдать за вами. Малейшее ослушание – и я выгоню вас из стаи вон, — сказал, сверкая глазами, Матвей, и отошел от них.

Постанывая, друзья поднялись и стали зализывать ушибленные места. Три их матери, сочувственно смотревших издали на расправу, подошли и стали успокаивать детей:

— Вы достаточно наказаны. Вы поступили очень плохо, неизвестно, что может сделать человек теперь, когда ваши следы могут привести его к стае. Просите Небо, чтобы оно послало снег!

Друзья молчали, потом легли на снег, прижались друг ко другу и задремали.

Стая решила той ночью выйти на охоту и удалиться как можно дальше от логова. Матвей рассудил, что если люди решат устроить облаву из-за зарезанных овец, то не застанут стаю врасплох.

Подошел вечер, ночью стая искала дичь, петляя по своему лесу. Под вечер следующего дня пошел легкий снег, и старшие волки и четверо друзей облегченно вздохнули: снег припорошит следы, и можно будет забыть о пяти покорных животных, безмолвно давших растерзать себя.

Уставшая стая вернулась к логову, и волки повалились спать. Позже никто не вспомнил, кто первым услышал шум: лай, топот, крики, и кто первым крикнул самое страшное, самое непонятное из всех слов:

— Люди!

В логове среди сонных волков начался переполох. Волки вскакивали, начали суетиться, не зная, что делать. Топот, лай и крики приближались, а стая только бестолково металась и кричала:

— Люди! Люди!

Наконец появился Матвей, все это время непонятно где пропадавший. Грозным рыком он заставил стаю замолчать:

— Тихо! Хотите погибнуть – так продолжайте орать!

Волки смолкли и перестали суетиться.

— Нам нужно разделиться, – быстро продолжал Матвей. – Половина пойдет за мной, вторая половина – за…, — Он осмотрел стаю. — Вадимом. — Так звали отца Ильи. – Через двое суток встречаемся на этом месте. Уходим! Быстро! — И он скрылся в лесу, половина волков ровным строем, быстро и неслышно скрылась следом за ним.

— Остальные – за мной! – скомандовал отец Ильи, и так же быстро помчался в другую сторону. Половина стаи и четверо друзей пошли за ним.

Погоня людей, шумная, с собаками, начала преследовать ту половину стаи, которую вел Вадим. Волки в своем лесу знают каждое де