Любимые стихи выкладываем... | страница 25

Ничего себе... многие известные поэты такого бы не постыдились.

 

Ещё любимейший отрывочек на религиозную тему:

Христос! О вечный враг энергии и воли,

Зовущий два тысячелетия туда,

Где женщины бледны, где головные боли

И где дается жизнь для скорби и стыда!

Автор вроде как вполне узнаваем - Артюр Рембо, 1871 год.

 

Вспомнила...

В детстве эти 3 стихотворения для меня были вместо ужастиков

И.Гете. ЛЕСНОЙ ЦАРЬ (перевод В. А. Жуковского)

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

Обняв, его держит и греет старик.

"Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?" -

"Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:

Он в темной короне, с густой бородой". -

"О нет, то белеет туман над водой".

"Дитя, оглянися; младенец, ко мне;

Веселого много в моей стороне:

Цветы бирюзовы, жемчужны струи;

Из золота слиты чертоги мои".... (дальше не буду - долго, в общем младенец в итоге скончался от страха)

Жуковский "Суд божий над епископом" . Сейчас перечитала, все так же противно

...Вот и другое в ушах загремело:

«Бог на тебя за вчерашнее дело!

Крепкий твой замок, епископ Гаттон,

Мыши со всех осаждают сторон».

...Пал на колени епископ и криком

Бога зовет в исступлении диком.

Воет преступник... а мыши плывут...

Ближе и ближе... доплыли... ползут.

Вот уж ему в расстоянии близком

Слышно, как лезут с роптаньем и писком;

Слышно, как стену их лапки скребут;

Слышно, как камень их зубы грызут...

Пушкин "Утопленник"

Прибежали в избу дети

Второпях зовут отца:

«Тятя! тятя! наши сети

Притащили мертвеца».

«Врите, врите, бесенята,—

Заворчал на них отец; —

Ох, уж эти мне робята!

Будет вам ужо мертвец!...

...Есть в народе слух ужасный:

Говорят, что каждый год

С той поры мужик несчастный

В день урочный гостя ждет;

Уж с утра погода злится,

Ночью буря настает,

И утопленник стучится

Под окном и у ворот.

 

Ф.И. Тютчев

Наш век

Не плоть, а дух растлился в наши дни,

И человек отчаянно тоскует...

Он к свету рвется из ночной тени

И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Безверием палим и иссушён,

Невыносимое он днесь выносит...

И сознаёт свою погибель он,

И жаждет веры — но о ней не просит...

Не скажет ввек, с молитвой и слезой,

Как ни скорбит перед замкнутой дверью:

«Впусти меня! — Я верю, боже мой!

Приди на помощь моему неверью!..»

 

О дааа...

 

Опять,как в годы золотые,

Две стертых треплются шлеи,

И вязнут спицы росписные,

В расхлябаные колеи.

Россия,нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые,

Как слезы первые любви.

Себя жалеть я не умею,

И крест свой бережно несу,

Какому хочешь чародею,

Отдай разбойную красу.

Пускай заманит и обманет,

Не пропадешь, не сгинешь ты,

И лишь забота затуманит,

Твои волшебные черты.

Ну что ж, обной заботой боле,

Одной слезой река шумней,

А ты все таже, лес да поле,

Да плат узорный до бровей.

 

Ну, если о России, тогда, наверное, это:



Те же росы, откосы, туманы,

Над бурьянами рдяный восход,

Холодеющий шелест поляны,

Голодающий, бедный народ:

И в раздолье, на воле - неволя;

И суровый свинцовый наш край

Нам бросает с холодного поля -

Посылает нам крик: "Умирай -

Как и все умирают..." Не дышишь,

Смертоносных не слышишь угроз: -

Безысходные возгласы слышишь

И рыданий, и жалоб, и слез.

Те же возгласы ветер доносит;

Те же стаи несытых смертей

Над откосами косами косят,

Над откосами косят людей.

Роковая страна, ледяная,

Проклятая железной судьбой -

Мать-Россия, о родина злая,

Кто же так подшутил над тобой?

Или это:



Довольно: не жди, не надейся -

Рассейся, мой бедный народ!

В пространство пади и разбейся

За годом мучительный год!

Века нищеты и безводья.

Позволь же, о родина-мать,

В сырое, в пустое раздолье,

В раздолье твое прорыдать: -

Туда, на равнине горбатой, -

Где стая зеленых дубов

Волнуется купой подъятой,

В косматый свинец облаков,

Где по полю Оторопь рыщет,

Восстав сухоруким кустом,

И в ветер пронзительно свищет

Ветвистым своим лоскутом,

Где в душу мне смотрят из ночи,

Поднявшись над сетью бугров,

Жестокие, желтые очи

Безумных твоих кабаков, -

Туда, - где смертей и болезней

Лихая прошла колея, -

Исчезни в пространстве, исчезни,

Россия, Россия моя!

Андрей Белый

 

Страх Господний - альфа воздержания,

Воздержанье дарит исцеление.

Лучшая поэзия - молчание,

Высшее молчание - моление.

Без молитвы нету покояния,

Покоянье пусто без прощения,

Лучшее пред Богом предстояние,

В глубине высокого смирения.

Я закроюсь в таинстве молчания,

Пред иконой чудной в умилении,

Да очистят слезы поркояние,

Высшую поэзию моления.

 

Однообразные мелькают

Всё с той же болью дни мои.

Как будто розы опадают,

И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,

Мне приказавшая любовь.

И под её атласной кожей,

И под её атласной кожей

Бежит отравленная кровь.

И, если я живу на свете,

То только лишь из-за мечты.

И оба, как слепые дети,

Пойдём на горные хребты.

Туда, где есть лишь только грёзы,

В край самых белых облаков,

Искать увянувшие розы,

Искать увянувшие розы

И слушать мёртвых соловьёв.

Однообразные мелькают

Всё с той же болью дни мои.

Как будто розы опадают,

И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,

Мне приказавшая любовь.

И под её атласной кожей,

И под её атласной кожей

Бежит отравленная кровь.

Н. Гумилев

 

отец О. Сенин

Не печалься милый человече

О напастях, горестях, о доле…

Голубое небо боли лечит,

Травы прорастают Божьей волей.

Видит глаз свечение созвездий,

Слышит ухо плеск ночного моря…

Но никто не ведает на свете,

Что Господь для верных приготовил.

Там Христа не поведут к ответу,

На пророков рук там не наложат.

Словно вечер тающего лета,

Тих приют Божественных подножий.

Только гимнов млечное струенье,

Только даль Божественного света…

Да хвала познавших воскресенье,

Да любовь Создателя завета…

 

Спасибо!

 

Н. Матвеева

Предсказание Эгля

Подойди ко мне, я в твоих глазах

вижу капли слёз.

В мире много зла, но не надо всё

принимать всерьез.

Ты не верь земле, черствой и сухой, -

верь волне морей.

Пусть она скользит, дразнит и грозит –

больше правды в ней.

Пробегут года быстрой чередой,

как в ручье вода.

Видишь тот обрыв и простор морской —

посмотри туда.

Там, в дали морской, ты увидишь блеск

алых парусов.

С берегов крутых ровно в пять часов

ты завидишь их.

Это будет бриг из далеких стран,

из других широт.

Ровно в пять часов от его бортов

шлюпка отойдет,

И прекрасный принц, сказочный герой,

нареченный твой,

Весел и умен, строен и высок,

ступит на песок.

Слушай, он затем только приплывет,

чтоб тебя спасти.

Если он тебя сразу не найдет,

ты его прости!

Ступит на песок — радость на лице

сильная, как боль, —

Скажет: «Добрый день!» Спросит он: «А где

тут живет Ассоль?»

Не грусти, не плачь. Ясных глаз не прячь,

слезы с них сотри.

Верь моим словам. Чаще по утрам

на море смотри.

Верь волне морей. Верь судьбе своей.

Час наступит твой.

Ты увидишь блеск алых парусов -

это за тобой.

 

ее же

Девушка из харчевни

Любви моей ты боялся зря -

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища,

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь.

А в доме события - страшнее нет:

Из стенки вынули гвоздь.

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря.

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И в теплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь...

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять.

 

Николай Заболоцкий

Клялась ты - до гроба

Быть милой моей.

Опомнившись, оба

Мы стали умней.

Опомнившись, оба

Мы поняли вдруг,

Что счастья до гроба

Не будет, мой друг.

Колеблется лебедь

На пламени вод.

Однако к земле ведь

И он уплывет.

И вновь одиноко

Заблещет вода,

И глянет ей в око

Ночная звезда.

 

Саша Черный

Там внутри

У меня серьезный папа -

Толстый, важный и седой;

У него с кокардой шляпа,

А в сенях городовой.

Целый день он пишет, пишет -

Даже кляксы на груди.

Подойдешь, а он нет слышит,

Или скажет: "Уходи".

Ухожу... У папы дело,

Как у всех других мужчин.

Только как мне надоело:

Все один да все один!

Но сегодня утром рано

Он куда-то заспешил

И на коврик из кармана

Ключ в передней обронил.

Наконец-то... Вот так штука.

Я обрадовался страсть.

Кабинет открыл без звука

И, как мышка, в двери - шасть!

На столе четыре папки,

Все на месте. Все - точь-в-точь.

Ну-с, пороемся у папки -

Что он пишет день и ночь?

"О совместном обученье,

Как вреднейшей из затей",

"Краткий список книг для чтенья

Для кухаркиных детей",

"В думе выступить с законом:

Чтобы школ не заражать,

Запретить еврейским женам

Девяносто лет рожать".

"Об издании журнала

"Министерский детский сад",

"О любви ребенка к баллам",

"О значении наград",

"Черновик проекта школы

Государственных детей",

"Возбуждение крамолой

Малолетних на властей"

"Дух законности у немцев

В младших классах корпусов",

"Поощрение младенцев,

Доносящих на отцов".

Фу, устал. В четвертой папке

"Апология плетей".

Вот так штука... Значит, папка

Любит маленьких детей?

 

Россия начиналась не с меча,

Она с косы и плуга начиналась.

Не потому, что кровь не горяча,

А потому, что русского плеча

Ни разу в жизни злоба не касалась...

И стрелами звеневшие бои

Лишь прерывали труд ее всегдашний.

Недаром конь могучего Ильи

Оседлан был хозяином на пашне.

В руках, веселых только от труда,

По добродушью иногда не сразу

Возмездие вздымалось. Это да.

Но жажды крови не было ни разу.

А коли верх одерживали орды,

Прости, Россия, беды сыновей.

Когда бы не усобицы князей,

То как же ордам дали бы по мордам!

Но только подлость радовалась зря.

С богатырем недолговечны шутки:

Да, можно обмануть богатыря,

Но победить - вот это уже дудки!

Ведь это было так же бы смешно,

Как, скажем, биться с солнцем и луною.

Тому порукой - озеро Чудское,

Река Непрядва и Бородино.

И если тьмы тевтонцев иль Батыя

Нашли конец на родине моей,

То нынешняя гордая Россия

Стократ еще прекрасней и сильней!

И в схватке с самой лютою войною

Она и ад сумела превозмочь.

Тому порукой - города-герои

В огнях салюта в праздничную ночь!

И вечно тем сильна моя страна,

Что никого нигде не унижала.

Ведь доброта сильнее, чем война,

Как бескорыстье действеннее жала.

Встает заря, светла и горяча.

И будет так вовеки нерушимо.

Россия начиналась не с меча,

И потому она непобедима!

 

просто понравилось...

Лишь только смерть исправит положенье.

Подумал я, вкушая в вожделенье

Яд горький и противный,

Который приготовил сам.

И сразу мыслей ход идет активный,

И думаю, как дальше будет там.

И вот приятный свет и коридор,

А дальше вижу в золоте забор.

Врата манят меня безумной силой,

Меня к вратам как ветром подносило.

В душе спокойствие приятное настало,

Вдруг слышу, сердце биться перестало,

И боли нет, и страха нет совсем…

Смотрю, толпа стоит, меня несет ко всем.

Врата отчетливей виднеться стали

Я вижу двое их: одни из стали

Вниманью приглянулись моему,

Другие золотом покрытые с камнями,

В чем разница я как-то не пойму.

И только ближе подлетев, заметил,

Как у златых ворот тропа пуста.

Меня несет к другим воротам ветер,

И ужас охватил меня тогда:

Увидел кровь и грязь, народу миллионы,

Которые идут в те ворота.

И тут я понял всё, и пустота…

P.S.

Почувствовал вдруг боль, по морде кто-то хлещет,

Очухался, смотрю, мужик стоит.

-Какой же ты дебил! Жизнь поколечить легко!- мне этот дядька говорит.

Сквозь мутный взор я вижу белый саван,

И понимаю: доктор здесь стоит.

-Вы, - говорит - товарищ нарколыга, большую дозу приняли специально. Хотя, он говорит, не скажешь с виду, скорее кажется, что парень ты нормальный.

Я оправдания искать себе не стану

И вспоминать всё в ужасе я буду.

Но знаю, если снова я устану,

Я про полет и про врата,

ЗАБУДУ!

 

Марьяна Высоцкая

О теории бумеранга

А что он хотел?, - говорит она мне и сидит вздыхает.

Хотел и со мной, и с ней, и в гробу с комфортом?

Что ж он жил со мной четверть века, раз я плохая?

Что ж он сразу себе хорошую не нашёл-то?

Если б он объяснился хотя бы, седой кутила,

Что вот завёл себе в побрякушки ту вертихвостку,

Я б отпустила его. Вот те крест, я б его отпустила!

Только бы по-человечески! Не внахлёстку!

Я ж тогда себя по крупицам стирала с мира.

Даже как-то сдавалась, карабкалась на карниз.

Всё, что оставил после ухода – кольцо с сапфиром.

Сказал «Продай и кормись».

Хотела подать на развод, но всё было в жалость.

Думала, что вернётся скулящим щенком.

Я их видела прошлой осенью. Разрыдалась.

Старый дурак и девочка с париком.

Радует только одно, что детей не случилось.

Не случилось опять-таки из-за этого кобеля.

В то время, как он распивал с ней шотландский чивас,

Мне пришлось в мой полтинник всё начинать с нуля.

Они разбежались к зиме. Причины не знаю, не хватит духу.

Видно, деньги закончились. Он работу ведь тоже бросил.

А без денег, ты знаешь, тяжко завоевать молодуху

Только тем, что ты очень начитан, умён и взросел.

Он сначала по съёмным квартирам, за неименьем родни

И отсутствием всяческого надёжного тыла.

Ночевал у друзей, знакомых. Домой ни-ни.

Но я бы к тому моменту и не пустила.

А потом пришли из милиции. Так, мол, и так:

Окоченение, интоксикация, опознать бы.

Мастер жизни, как видишь, в смерти совсем не мастак.

Не станцевать ему, значит, на новой свадьбе.

Всю дорогу к больнице то слёзы, то спазмы рук.

А потом зашла, поразмыслив над или/или:

Стою, улыбаюсь. Мол, нет, Слава Богу, не мой супруг.

Так его в общей могиле и схоронили.

 

НЕ НАДО ОТДАВАТЬ ЛЮБИМЫХ

Не надо отдавать любимых,

Ни тех, кто рядом, и ни тех,

Кто далеко, почти незримых.

Но зачастую ближе всех!

Когда всё превосходно строится

И жизнь пылает, словно стяг,

К чему о счастье беспокоиться?!

Ведь всё сбывается и так!

Когда ж от злых иль колких слов

Душа порой болит и рвётся -

Не хмурьте в раздраженьи бровь.

Крепитесь! Скажем вновь и вновь:

За счастье следует бороться!

А в бурях острых объяснений

Храни нас, Боже, всякий раз

От нервно-раскалённых фраз

И непродуманных решений.

Известно же едва ль не с древности:

Любить бесчестно не дано,

А потому ни мщенье ревности,

Ни развлечений всяких бренности,

Ни хмель, ни тайные неверности

Любви не стоят всё равно!

Итак, воюйте и решайте:

Пусть будет радость, пусть беда,

Боритесь, спорьте, наступайте,

И лишь любви не отдавайте,

Не отдавайте никогда!

Эдуард Асадов