Любимые стихи выкладываем... | страница 60

«Отец, расскажи о прошедшей войне,-
Просил я, играя погоном. -
Как ты по Берлину скакал на коне
С казачьим лихим эскадроном».

Достав из кармана расшитый кисет,
Цигарку скрутив очень скоро
Отец обстоятельный дал мне ответ,
Как бился с фашистскою сворой,
Как фрицы убили лихого коня,
Как шел сквозь военные грозы…

И долго стояли в глазах у меня
Скупые отцовские слезы.

«Отец, расскажи о прошедшей войне, -
Просил меня сын мой однажды. -
Тебя из Афгана везли на броне,
Представлен ты к ордену дважды».

Достав из платочка осколки гранат,
Где я их храню постоянно,
Я сыну сказал, что есть город Герат –
Жемчужина Афганистана.
И там, защищая Афганский народ,
Мы с «духами» насмерть сражались…

С отцом помянули погибший мы взвод
И крепко друг к другу прижались.

«Отец, расскажи о прошедшей войне,

Мой внук обращается к сыну. -

Ведь ты воевал в этой самой Чечне,
Бандит расстрелял тебя в спину.

И сын мой поведал сынку своему,
Как пал, прикрывая солдата,
Как смерть обмануть помогали ему
Врачи полевого санбата.
Как вынес его с поля боя комбат.
И силы спасли молодые…

Три женщины, слушая, молча сидят,
Все три почему-то седые…

 

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Александр Блок

 

Подошел к ней не спеша,
Рукой погладил, чуть дыша.
Она придвинулась, дрожа,
Тепла, задумчива, нежна...
Ее глаза сияли синевой,
Показать полностью…
И взгляд так говорил о многом,
Я стал ласкать ее рукой
И медленно раздвинул ноги...
Рука наполнилась теплом ее груди,
Движенья вверх и вниз она ждала...
И трепет тут пронзил меня внутри,
И жидкость белая стекла...
И в этот миг я ощутил экстаз!
Так я доил корову в первый раз...

 

"Я тебя обязательно встречу

Обниму и мне станет уютно

Если не на улице вечером

То во сне, где-то под утро


Я тебя обязательно встречу

В миг последней надежды разлуки

Когда сердце исходит от крика

Разрываясь от боли, ища твои руки


Я тебя обязательно встречу

В день дождливый, той нашей осени

Когда ты улыбнулся мне нежно

Согревая мне сердце взглядами


Ты меня обязательно встретишь

В том миру, от меня ты далече

Я коснусь твоего сердца губами

Радуясь долгожданной встрече..."

 

Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус —
Окончательнее пасть.

Я от горечи — целую
Всех, кто молод и хорош.
Ты от горечи — другую
Ночью за руку ведешь.

С хлебом ем, с водой глотаю
Горечь-горе, горечь-грусть.
Есть одна трава такая
На лугах твоих, о Русь.

10 июня 1917/ Марина Цветаева/

 

Я видел муки умирающей моркови!
Я видел гибель огурцов под тесаками.
Я видел пятна темно-красной крови
Свеклы безжалостно разделанной руками.

Я видел смерть большого баклажана,
И внутренностей ворох на столе.
Я видел, как бедняги труп зажало
И провернуло в мясорубочном стволе.

Я видел как безжалостные руки
Сдирали плоть капустного листа!
Я слышал еле слышный вопль:«суки!»
Застывший у картошки на устах.

Я видел- лук в предсмертном издыханьи,
Давя на жалость, заставлял рыдать.
Но человек без чувства состраданья,
Не пожелал второго шанса дать!

Я видел эшафот для помидоров,
И молчаливое томатов восхожденье...
Но сколько боли было в этих взорах
Просивших хоть немного снисхожденья.

Я видел хлеб, на пол ронявший крошки,
Чтобы смогли они несчастья избежать.
Я видел смерть зеленого горошка,
Которому пришлось гарниром стать.

Я видел искаженные гримасы,
Когда под тяжестью кухОнного ножа,
Смерть неизбежно принимали ананасы
И сельдерей, что больше всех дрожал.

Я видел как всё выло и рыдало.
На кухне кровью овощей залитой
Лишь только мясо ничего не испытало -
Оно уже давно было убито...

 

Воздушный шар не выдержит двоих.
Дорога в небо нам не удалась.
Дорога в небо тяжела для живых,
Один из нас, к тому же, - балласт.

По прошествии лет
Не различая цены,
Я знаю: так было нужно,
Раз так решено.
И в этот дивный букет
Вплетая привкус вины,
Дороги гнут наши души
По принципу домино.

Дороги, которые нас выбирают,
Дороги, которые смеются нам в лицо.
Дороги, дороги - без просвета и края.
Одним дорога - Млечный путь,
Другим - трамвайное кольцо.

Пока клеймо не станет золотым,
Дорога к правде сжигает дотла.
Сама же правда превращается в дым,
И нам опять остаётся зола.

Поджигая, сгорай -
Себя не стоит жалеть,
Твой пепел будет стучаться
В иные сердца.
Меняя призрачный край
На центробежную сеть,
Опередившие мчатся
Обратно в поте лица.

По дорогам, которые нас выбирают,
Дорогам, которые смеются нам в лицо.
Дороги, дороги - без просвета и края.
Одним дорога - Млечный путь,
Другим - трамвайное кольцо.

Дорога влево потакает злу,
Дорога вправо перечит судьбе.
Я выбираю прямую стрелу -
Я выбираю дорогу к себе.

Сесть баркасом на мель,
Стать халифом на час,
Влиться тёплою пулей
В холодную кровь.
Твой горбатый Камель,
Мой крылатый Пегас
Однажды метко смекнули,
Что скоро встретятся вновь

На дорогах, которые нас выбирают,
Дорогах, которые смеются нам в лицо.
Дороги, дороги - без просвета и края.
Одним дорога - Млечный путь,
Другим - трамвайное кольцо.

 

Иду туда, где мне приятно;
Тому внимаю, что понятно;
Вещаю то, что мыслю я;
Могу любить и быть любимой;
Творю добро, могу быть чтимой;
Закон мой - воля есть моя...

 

Про тебя пишу стихи я.
Помоги же мне понять,
Неподвластная СТИХИЯ,
Что хотела ты сказать?
Разогнала в небе тучи,
Что собрала раньше в кучи.
В небесах чинишь погром,
Сотрясает землю гром.
Залила пути-дороги,
Затопила все пороги.
Вдруг затихла, улыбнулась.
Ярким солнцем обернулась.
Что с тобой такое было?
Так, немного пошалила.

Н. Томашевская

 

Быть может, я повторюсь...
Глупое, но любимое...

Мои мечты слагаются во снах,
Любви полны, они мне греют душу.
Судьбы своей порядок не нарушу,
Я покорюсь и утону в мечтах.

И мой прекрасный выдуманный мир
Обнимет ласково, когда вокруг метели.
Пусть песню мы свою давно пропели,
В моих мечтах мы всё ещё поём!

 

шедеврально!!!

 

Поняла) удаляю.

 

Сапожник починяет нам ботинки,
А плотник - табуретку и крыльцо,
Но только у волшебника в починке
Светлеет ваше сердце и лицо!

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Волшебник - это сказочная личность,
И сказочно он скромен, господа,
В нем сказочно отсутствует двуличность,
И выгод он не ищет никогда.

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Язык чужой обиды и печали
Волшебник изучает с детских лет,
Его вселять надежды обучали -
И это основной его предмет!

Какая тонкая работа -
Счастливым сделать хоть кого-то,
Цветок удачи принести,
От одиночества спасти,
А самому потом тихонечко уйти...

Ю. Мориц

 

Бродячая собака

Ночной провинции узор.
Угрюмый запах рыбных бочек.
Бессонницы лохматый почерк
Мой расширяет кругозор.

В дыре пустынного двора
Котята лужицу лакают
И пузыри по ней пускают,
Как человечья детвора.

На голом рынке за углом
Лежит пустая таратайка,
Там копошится птичья стайка
В арбузе ярком и гнилом.

Под крышей пляжного грибка
Сижу с бродячею собакой,
И пахнет йодом и салакой
От бесподобного зевка.

Несется в небе сателлит,
Собор во мраке золотится,
Бродячий зверь не суетится,
А рваным ухом шевелит.

Он дышит ровно, сладко, вслух,
Невозмутимо. И похоже,
Его бездомный крепкий дух
Здоров - не лает на прохожих.

Как будто морде шерстяной,
Чье бормотанье бессловесно,
Уже заранее известно,
Что и над ней, и надо мной,

И над чистилищем залива
Зажжется что-то в вышине,
Отвалит жизни ей и мне
И всё разделит справедливо!

она же

 

НА ГРАНИ ВЫДОХА И ВЗДОХА

На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь от видимости освобождена,
упразднены тела и внешние черты,
и наши сути там свободно разлиты.

Там нет сосудов для скопления пустот,
и знак присутствия иной, чем здесь, и счет
не лицевой, не именной, и только ритм
там раскаляется и звездами горит.

На грани выдоха и вдоха есть волна,
где жизнь, как музыка, слышна, но не видна.
И там поэзия берет свои стихи.
И там посмертно искупаются грехи.

Ю. Мориц

 

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.

М.Цветаева

 

Добро пожаловать на Землю!
Как больно падать с высоты...
Я гласу разума не внемлю,
Как и не внемлешь ему ты.
Нет, не расправлю больше крылья,
Хотя и зажили они.
Чем были - выдумкой иль былью
Любовью сотканные дни?
И несмотря на пораженье,
Желаю потерпевшим всем
Счастливого преображенья,
Взлетев на небо №7!

О, как хочу я все забыть!
Вернуть покой.
Вновь обрести беспечность.
Ведь не тебя предать я не могу,
А их ВЕЛИЧЕСТВО - ЛЮБОВЬ и ВЕЧНОСТЬ!

На качелях СУДЬБЫ взлетаю,
Чтоб невзгоды остались в дали.
Торопливо прорехи латаю,
Чтобы душу сгубить не смогли.
На мгновенье замрут те качели
И сорвутся стрелой с высоты
Не на поле, где маки алели,
А туда, где разбились мечты...

Н. Томашевская

 

Мы избраны богами для разлук,
Для расставаний и для расстояний.
Для заблудившейся во времени любви,
Несбывшихся надежд и ожиданий.
Я не хочу быть избранной такой.
Да пусть забудут боги нас с тобой!

Н. Томашевская

 

Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.

Она легко уставала,
И если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал.
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.

Но кто соседок обманет -
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром
их дружный осиный рой.
Ее называли лентяйкой,
Его ехидно хозяйкой,
Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под
пятой.

Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука, нестойка
порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.

Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя
в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул
назад...
С неделю кухня гудела:
"Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась... немного взыграла
кровь!
А он не простил".- "Слыхали?"-
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Э. Асадов

 

Эта новая девушка — просто сказка,
Тридевятое царство и все дела:
Не сидит в Инстаграме, не лепит маски
Из овса, сельдерея и помела.

У неё минимальные закидоны,
Из болячек — не более, чем ОРВИ,
А сосёт она вовсе не за Айфоны,
И вообще — исключительно по любви.

Без машинки стирает мои рубашки,
Моет пол на коленках — такой пейзаж!
Варит всё — от галушек до манной кашки,
И бессовестно делает мне массаж.

В сарафане по дому она гуляет,
А под ним только крестик из серебра.
На балконе свинья "доширак" хлебает
Из большого икеевского ведра.

Под кроватью — солёные помидоры,
Грузди, перцы, морошка и самогон...
И душевные вечером разговоры
Под гармони малиновый перезвон.

Этот принцип работает, хоть и древний,
И мне вовсе не видится в нём беда:
Можно девушку вывести из деревни,
Но деревню из девушки — никогда.