Грязь и кровь церковная Самое большое зло | страница 45

Картинку хорошую встретил



Тему пока не читал, но позиция прежняя - как показывает история, православие это раковая опухоль страны. А то, что веками творит РПЦ, не позволяли себе немецкие войска на оккупированных территориях (даже если вспомнить про пытки и сожженных заживо отрядами СС - всё это было многовековой обыденной практикой для церкви). Занятно, что стоило советским войскам отступить, попы сразу переходили на сторону Германии. Фотографий и документов сохранилось огромное количество.





Или вот, монахи Псковско-Печерского монастыря с немецкими офицерами, 1941 год

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

Напомню, что никто в революционные годы не вызывал такой ненависти, как попы. Люди веками натерпелись.

А сейчас государство загоняет людей в подчинение этой преступной организации, вместо того, что бы устроить аналог Нюрнбергского процесса и осудить раз и навсегда.

Учитывая историю, РПЦ другой не будет никогда. Поэтому или менять государственную религию, или создавать новую организацию. Эта порочна изначально и полностью и её уже не исправишь никак.

 

По мне так поступок отвратительный и девки противные. Только последующие события совершенно неожиданно показали, что они были абсолютно правы. Вскрыли нарыв и вся гниль российского христианства полезла из всех щелей. Поняли даже те, кто этого не видел и не задумывался. Посадить, лишить детей, ввести статью...

Нет. Этот муляж вполне официально сдаётся в аренду и имеет свой ценник. Товар нельзя осквернить.

Разумеется нет.

Чего-чего? РПЦ ведёт массированный и агрессивный захват имущества и сфер влияния. Полнейшее беззаконие и безнаказанность. И если в 90-е в крупных городах какой-то баланс сил был, то сейчас нет. Пока врачи бессильно обращаются в суды, горожане проклинают за вырубленные скверы и парки, попы начали прибирать к рукам уже и коммерческие предприятия.

Ты про атеизм? Это не вера, но это единственное мировоззрение, которого придерживается большая часть населения. То, что было до, практически уничтожило христианство.

 

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Откроем ещё раз библию и посмотрим, как относится бог к человеческому жертвоприношению.

30 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои,

31 То по возвращении моём с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение.

32 И пришёл Иеффай к Аммонитянам – сразиться с ними, и предал их Господь в руки его;

...

34 И пришёл Иеффай в Массифу в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она была у него только одна, ...

39 По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. (Суд 11:30-40)

Как мы видим из самой правдивой книги, бог не воспротивился человеческой жертве, а скорее даже наоборот...

Как можно тише стали поначалу возмущённые возгласы дублёночной публики.

Фразы типа "Вот, ужо погоди - гореть тебе на кострах смоляных", закончились. Надо бы сказать что-то предметное. Ан, нет ничего предметного, кроме уродливого и подражательского холопства.

 

Такая оценка радует. Если ваша либеральная шиза начнет оценивать Церковь по другому, можно будет и испугаться за ее состояние.

А так

"либеральная шиза рано или поздно сломает себе голову". "Н этот агрессивный либерализм - эта пещерная русофобия, кощунство в отношении наших духовных ценностей есть самый изощренный, самый мерзкий экстремизм", - подчеркнул Зюганов

Какие попы и сколько их перед войной осталось?

Немцы в пропагандистких целях с легкостью давали разрешения на открытие православных приходов (всего около 10 000), но всячески поощряли самосвятство и раскидывали их по множеству самопальных "автокефалий". Сталин ни одной из этих церквей не закрыл. Ибо за войну поумнел, в отличее от либшизы.

Власовская армия же была атеистической, имея в командирах бывших политработников. И сам Власов ни разу к причастию не сходил, хотя что ему мешало?

у матросов-анархистов и жриц "свободной любви"

кому же не поминать славных "сексуальных революционеров" как не тебе.

советское же государство активно осваивало церковные ценности, саму же церковь в первые годы не трогала.

 

Меня впервые причислили к либералам! Это хорошо. Похоже зреет то, что по настоящему объединит население страны - неприятия христианства и РПЦ.

 

Смиритесь. Если уж рак-то не излечимо .

 

мои соболезнования жене и детям болящего...

 

Вот это вы зря. Классический пример-Фрейд . 16 лет протянул, лечился и только потом прибег к эвтаназии. А уж уровень медицины тогда не сравним с нынешним.

 

Это называется слив.

 

Вот уж нет. Высказалась строго по теме.

 

Как модератор я не в претензии. Просто вы могли ответить в теологическом споре, но не захотели.

 

До этого далеко - ох, как далеко.

Уровнем мыслительных сил мы пока ещё на уровне "учёного соседа". Да, нет - на уровне Емели.

А церковник умён, именно умён. Ведь он не верит - он делает бизнес.

Самый грязный, но всё же, бизнес.

 

Хватит лить грязь на веру миллионов людей! Каждый имеет право выбирать ту веру, которая ему ближе по духу и внутреннему состоянию души.

 

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Диакон Андрей Кураев

ЖЕСТОК ЛИ ВЕТХИЙ ЗАВЕТ?

С кем шла война

"Сегодня легче понять тайну Израиля, нежели сто лет назад, потому что для ее понимания надо представить себе мир, в котором живут только язычники. Надо вообразить мир, в котором Евангелие еще не проповедано, а вокруг кишмя кишат маги, колдуны, шаманы, духи и «боги». Сегодня это сделать проще. Снова обыватели пугают друг друга порчами и сглазами, снова бродячие шаманы предлагают свои услуги по «привороту» и «отвороту». Снова вокруг ярмарочное изобилие имен и масок различных духов и божеств, оккультных словечек, обозначающих всевозможные «планы», «эоны» и «энергии». Люди забыли, что можно просто встать перед Богом и без всяких сложных ритуалов, заклинаний и велеречивых именований сказать: «Господи!»

И сколь редко сегодня на книжных развалах можно встретить книгу о Православии, столь же редко три тысячи лет назад можно было на земле услышать слово о Едином Боге.

Религия Израиля появилась на арене мировой истории поздно и на очень ограниченном участке земли. Уже не одно тысячелетие культурной истории человечества было за спиной. Уже были построены египетские пирамиды. Уже были сложены шумерские сказания. Уже финикийские корабли бороздили Средиземное море… На Крите уже был построен лабиринт…

Уже много раз у самых разных племен были рассказаны странные мифы о том, что Бог был свергнут или убит, а на Его место воссели нынешние небесные «владыки» – ваалы. Так верили родственники евреев – жители Ханаана. Они были убеждены, что высший Бог был свергнут своим правнуком по имени Ваал. Этот миф из ближневосточных, скорее всего хеттских, преданий перешел к грекам [1] (с переменой имен он теперь рассказывался о Зевсе и Кроносе). В Шумере верили, что нынешний их владыка – Мардук – пришел к власти, убив первичную богиню по имени Тиамат…

Люди кланялись духам, о которых и сами знали, что те не являются Богом, т.е. Изначальным творческим Бытием. Религия была неотрывна от магии и колдовства. И не только слабость человеческого духа была причиной забвения о Боге в религиях народов Земли. Те духи, к которым они разноименно взывали, были достаточно реальны. Они могли оказывать некоторую помощь – но при условии, что человеческое почитание будет замыкаться на них и не искать Бога.

У человечества была уже долгая и не слишком успешная религиозная история ко времени Моисея (время его жизни датируют обычно XVI в. до Р. Х.). То, что произошло с Моисеем, не понять, если смотреть на него лишь из нашего времени и по нашим меркам. Когда светит солнце – лучинка кажется ненужной и производящей скорее копоть, нежели свет. Но представим, что солнце еще не взошло. И тогда найдется повод сказать доброе слово и о лучинке.

Жестокости Ветхого Завета – прежде всего по отношению к жителям покоряемого евреями Ханаана – кажутся ужасающими. Но во-первых, если у нас создается о нем именно такое впечатление, – значит, он все-таки привел к той цели, ради которой был некогда дан. Мы и наш мир действительно стали лучше. Нравственное чувство обострилось. Мы стали способны возмущаться тем, что в иные времена казалось само собой разумеющимся.

Ненависть Израиля к жителям Ханаана станет хотя бы понятной, если мы осознаем, с чем именно евреи там встретились. В Ханаане, Финикии и Карфагене (Карфаген был североафриканской провинцией Финикии) почитался Ваал (отсюда – известные всем имена: Ганнибал («милостив ко мне Ваал») и Гасдрубал (Азрубаал) [«Ваал помогает»]) [2]. Это был бог солнца (Ваал-Хаммон – «владыка жара») и одновременно плодородия. Но жертвы этому солнечному божеству приносились по ночам. Эти жертвы сжигались в так называемых тофетах (букв. «место сожжения людей» [см.: 4 Цар. 23, 10; Иер. 7, 31]). Останки хоронили в этом же «месте» в специальных урнах, над которыми ставились стелы… Какие жертвы? Дети…

«Антропологические исследования останков таких жертв показали, что 85 % жертв были моложе шести месяцев… Правда, жертву не сжигали живой; ребенка сначала умертвляли, а уже мертвого сжигали на бронзовых руках статуи бога, причем совершалось это ночью при звуках флейт, тамбуринов и лир. Такое жертвоприношение называлось «молк» или «молек». Неправильно понятое, оно послужило поводом для сконструирования у финикийцев бога Молоха, пожирающего человеческие жизни… В жертву приносили главным образом детей аристократов. Это совпадало со старинными представлениями о долге тех, кто возглавлял общину, перед богами… При осаде города Агафоклом было сожжено более 500 детей – из них 200 были определены властями, а 300 пожертвованы добровольно… Детские жертвоприношения совершались ежегодно» [3].

Божий Промысл привел евреев в землю, обладатели которой (и их ближайшие родственники!) практиковали религию, составлявшую контраст с их собственной. Даже язычники возмущались религией Ханаана. Персидский царь Дарий, привлекая финикийцев в качестве союзников в походе на Грецию, ставил им условием союза – отказ от человеческих жертвоприношений [4]. Не вызывала пуническая «духовность» восторга и у греко-римских авторов.

Как справедливо заметил Г.К. Честертон, «очень разные, несовместимые вещи любили консулы Рима и Пророки Израиля. Но ненавидели они одно и то же» [5]. Пунические войны Рима, призыв Катона Старшего: «Карфаген должен быть разрушен», заклятие, наложенное римлянами на само место города, до основания разрушенного армией Сципиона [6], имеют общие нравственные корни с приказами Иисуса Навина, выжигавшего землю Ханаана [7] от людей, чей религиозный разум помутился настолько, что они в жертву своему богу приносили своих же первенцев, а своей богине воздавали почести священной проституцией (предоставляя иностранцам право входа в свои храмы – ради того, чтобы те смогли там лишить невинности ханаанских девиц)…

Бывает необходимо очистить зараженную среду, чтобы сохранить здоровье. Фанатизм в Библии попускается – перед лицом языческих крайностей он бывает меньшим злом, чем равнодушие. Армагеддон – слово, ставшее синонимом священной войны, происходит от имени ханаанского местечка Мегиддо, при раскопках которого «нашли в фундаменте стены сосуд с останками ребенка, очевидно, жертвы, принесенной при закладке» [8]…

Совсем не светлый фон предшествует появлению Израиля и окружает Израиль в ходе его странствий. Мир заражен язычеством и смертью. Вот люди строят Вавилонскую башню. Зачем? Не для того, чтобы припасть к коленям Божиим [9], а для того, чтобы похвастаться и перед Небом, и перед другим людьми достижениями своей «передовой технологии» [10] и «сделать себе имя».

В этом проблема: если человек потерял Бога, найти Его человеку уже не под силу. Как однажды сказал свт. Иоанн Златоуст, как кто-либо сможет исправить то, что разрушил Сам Бог? [11] Если Бог отвратил Свое лицо – никак человек не сможет обежать Бога «вокруг», чтобы снова предстать Ему «пред очи». Если правы греческие философы, именовавшие Бога «беглецом», – под силу ли человеку догнать Бога?

Впрочем, человек не так уж и гнался за потерянным Богом. Очень важный символ встречает нас на пороге библейской истории: Адам, согрешив, прячется от Бога под кустом… "

Кто может не идти на войну?

Любой человек, раскрывавший исторические книги Ветхого Завета, знает, сколько там крови, сколько благословений на убийства и разграбление языческих городов. А в городах сих… не оставляй в живых ни одной души… дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим (Втор. 20, 16, 18).

Жестокость ветхозаветного мира столь поражала, что позднее люди «гуманистического» склада задались вопросом: полноте, действительно ли Бог Моисея – это Благой Бог Творец? Действительно ли это Творец Жизни? Или это некий «дух смерти», сеющий смерть вокруг себя и вокруг своего Израиля?

Уже первым христианским апологетам (в том числе Клименту Александрийскому и Оригену) пришлось выступить с защитой Священных Книг Израиля. Для гностиков и язычников под именем Иеговы к людям обращался некий жестокий и неумный «бог», носитель зла. Христиане же просили тех, кто хотел «отождествить» Бога и сатану, вслушаться в Библию. Посмотрите хотя бы на эти заповеди библейского Бога: Когда будешь жать на поле твоем, и забудешь сноп на поле, то не возвращайся взять его; пусть он остается пришельцу, [нищему,] сироте и вдове… Когда будешь обивать маслину твою, то не пересматривай за собою ветвей: пусть остается пришельцу, сироте и вдове… Когда будешь снимать плоды в винограднике твоем, не собирай остатков за собою: пусть остается пришельцу, сироте и вдове (Втор. 24, 19–21). Не обижай наемника, бедного и нищего, из братьев твоих или из пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих; в тот же день отдай плату его, чтобы солнце не зашло прежде того, ибо он беден, и ждет ее душа его; чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха (Втор. 24, 14–15). Когда же приступаете к сражению… Надзиратели же пусть объявят народу, говоря: кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не обновил его; и кто насадил виноградник и не пользовался им, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не воспользовался им; и кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее. И еще объявят надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце (Втор. 20, 2, 5–8).

Разве могут такие повеления исходить не из уст Бога? Но почему же тогда Тот, Кто велит заботиться о нищих и пришельцах, повелевает избивать целые города?...

Ради чего ведется война?

И вновь мы должны вернуться к той ситуации, которая была исходной для всей истории Израиля. Бог увидел: Нет человека праведного на земле (Еккл. 7, 20). Радиация греха и смерти разлетелась по всей земле после серии первых катастроф (от событий в Эдеме до Вавилонского столпотворения).

Представим, что на Земле произошла ядерная война. Некоторое количество людей выжило. Но они оказались в мире, в котором и бомбоубежища уже не могут спасти от смерти. Вся земля, вода, воздух пронизаны смертоносной радиацией. Маленький шанс на спасение хотя бы горстки будущих поколений только в одном: во время войны на орбите работала космическая станция. На ней проводились эксперименты по выращиванию растений в условиях невесомости. Поскольку станция была вне Земли – бури ядерной войны ее не затронули. На ней, и только на ней остались здоровые семена, горстка незараженной земли и емкость с чистой водой. И вот эту станцию приземляют, чтобы воспользоваться ее, теперь уже уникальными, ресурсами. Но если те зернышки, что были на станции, просто раздать – это никому не поможет.

Правительство, возглавляющее остатки человечества, принимает жесткое решение. Избирается один небольшой участочек земли («шесть соток»). С него срезается верхний, зараженный, слой почвы. Обнажившаяся глубина земли выжигается и прокаливается огнем – чтобы никаких следов мутировавших растений не осталось в этой земле.

На очищенное место высыпается здоровая земля с космической станции. В нее засеваются здоровые же семена. Они скупо поливаются здоровой водой. А по периметру ставится охрана – чтобы никто не ворвался и не растоптал эту уникальную делянку. А чтобы даже пыльца от мутантов не залетала сюда и чтобы ветры не приносили радиационную пыль – делянка обносится прозрачным шатром.

И все же с подпочвенными водами, через прорехи в куполе, с заходящими людьми, с фоновым излучением от соседних участков радиация проникает и сюда. Растения здесь болеют меньше, чем в незащищенных местах, но все же болеют. И здесь время от времени появляются мутанты. Когда тот или иной побег «растения надежды» проявляет склонность ко все тем же печальным мутациям – садовник безжалостно срезает его и сжигает. Первый собранный урожай не раздается людям. Он весь высевается снова (вспомните, как создавал свой огородик Робинзон Крузо). Кто-то умирает от голода – но и ему не дается ни горстки этих драгоценных зерен. И так много поколений подряд. Пока наконец не будет создано семечко настолько устойчивое к радиации, что из него можно будет сделать противоядие и исцелить все растения – и под шатром, и за его пределами – на всей земле. В конце концов среди этих – первоначально многотысячных – побегов только одна веточка принесла тот плод, ради которого и существовало это странное земледелие. Этот плод можно вынести за пределы опытной станции и раздать всем желающим, чтобы в них, больных уже во многих поколениях, произошла новая, теперь уже добрая, мутация.

Так и все жестокости в истории Израиля обусловлены не столько жестокостью народа Израиля и его Бога, сколько глобальностью того Дара, который должен войти в мир через Израиль. Чтобы «новое поколение Израиля не выбрало пепси-колу» – вокруг него создается стена изоляции. Каждый человек и каждый народ носит язычество в себе. Если предоставить религиозному чувству людей развиваться самостоятельно – оно создаст именно «язычество»: уютную религию духообщения. Если же имеется еще и внешнее влияние, исходящее от языческой культуры быта, – это станет вообще неизбежным. Значит – строгий карантин.

И все ради того, чтобы на древе Иессеевом появилась одна-единственная ветвь, одна-единственная отрасль. Чтобы появилась на земле душа такой чистоты, такой открытости перед Богом, что она скажет: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). На земле появится Тот Небесный Хлеб, Который теперь уже можно будет раздавать всем людям, всем эпохам [3].

Вот фундаментальная разница между христианским пониманием истории Израиля и иудейским. С точки зрения христиан, история Израиля имеет цель. Это тяжкий, но необходимый путь, который однажды должен кончиться. И то, что будет обретено в конце пути, будет дано не только Израилю и не ради лишь Израиля. Через Израиль оно будет дано для всех и ради всех. Значит – Израиль убивает язычников не только ради благополучия своих детей, но и ради спасения потомков тех, кто сейчас противостоит ему и его миссии.

Христианство более высоко оценивает историческую миссию Израиля, чем сам Израиль. Не ради себя существует Израиль, а ради всего человечества. Та мера близости с Богом, которая была у него, была дана ему не для того, чтобы навсегда противопоставить его иным народам, но для того, чтобы со временем уникальные привилегии Израиля распространились на всех. Вот только старший сын из притчи о блудном сыне не захотел, чтобы отец принял его младшего брата…

Израиль не заметил тот момент в своей истории, когда он должен был раскрыться перед миром. На его земле явился миру Христос – но Израиль сам не заметил этого. Сам не осознал того – Кто именно на его священной земле. А в итоге, по верному слову католического богослова, «когда по завершении своей провиденциальной миссии Израиль возжелал сохранить свои привилегии, он стал узурпатором» [1].

Христианство разомкнуло отношения Израиля и Бога, включив в них остальные народы. И потому одной из первых тем христианского богословия стала… защита Израиля. «Церковь Божия, избегая крайностей и тех, и других (иудеев и гностиков), идет средним путем: и не соглашается подчиниться игу Закона, и не допускает хулить его и по прекращении его за то, что он был полезен в свое время» (Свт. Иоанн Златоуст) [2]. Достаточно вспомнить издевки Цельса и Юлиана, дикие эскапады гностиков в адрес ветхозаветной истории и религии – и вновь станет ясно, что именно Церковь отвела угрозу от Израиля.

Для Церкви было богословски необходимо защищать Ветхий Завет. Если бы она его отвергла – она поставила бы под сомнение самый драгоценный из своих догматов: «Бог есть любовь». Если бы у Евангелия не было предыстории – то евангельская история выглядела бы случайной импровизацией: Бог, ставший как бы «равнодушным» к людям, вдруг – совершенно неожиданно – явился к ним. Если забыть об Израиле, тогда будет неправ Евангелист Иоанн, сказавший о Христе: Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11). Получается, что Он пришел, во всяком случае, точно не к Своим, если Он не любил их прежде. Но вся трагедия Евангелия в том, что Свои не приняли Своего…

Если отвергнуть ветхозаветную прелюдию к Евангелию – у нас не будет уверенности в самом главном: любовь – она всегда в Боге или не всегда? И если любовь была «не всегда», то, может быть, вдруг она и будет «не всегда»? Вопрос об Израиле в конце концов вопрос о нас самих. Можем ли мы быть уверены в том, что Бог и ныне – с нами и будет впредь? Или же Тот, Кто «равнодушно» терпел тысячелетиями грехи людей, так же «равнодушно» будет терпеть и наши нынешние беззакония? Есть ли в Боге, в Его любви и в Его терпении постоянство? Человеческое сердце требует надежды. Надежда требует вывода: да, Бог – Тот же. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас (Ис. 46, 4).

Защищая Евангелие, Церковь должна была защищать и мир Пророков. Не только из этических, но и из богословских соображений Церковь взяла под свою интеллектуальную защиту историю Израиля и его Книги: не жесток Бог Израиля. Боль, причиняемая Им, – это боль, которую причиняет врач тому, кого он хочет излечить. Тот, кто, увидев первую кровь, с возмущением остановит хирургическую операцию в самом начале, не зная о ее цели, тот погубит больного. Цель тех «надрезов», которые Бог совершал в ветхозаветной истории, – явление Евангелия. Прекрасен этот плод? Да? Но тогда незачем осуждать и те прививки, через которые Садовник взращивал этот плод.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

«Мы выбираем не между свободой от Бога и рабством Богу, а между рабством людям и рабством Богу, между людьми и Богом. Более того: даже не о себе, а о других важнее научиться говорить: «раб Божий». Кто видит в другом раба Божьего, тот не будет ближним повелевать, как своим рабом, судить — как собственного холопа, яриться на него, как на своего слугу. «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен: ибо силен Бог восставить его» (Рим 14,4).

Сказать «раб Божий» означает унизить не ближнего перед собою, а себя перед ближним, означает отказаться от прав на другого, уважать его автономность, сообщаться с ним лишь через Бога. Когда мы освоимся в положении рабов, тогда мы можем начать восхождение к положению наемника — а после того, к богосыновству. Но ощущение себя рабом Божиим не исчезнет, но опустится в глубину души, станет фундаментом, на котором только и можно говорить об усыновлении Отцу Небесному. И когда о святых мы говорим: «угодники Божии», это прежде всего означает, что они не угождали людям, были свободными людьми, не лизоблюдами и льстецами. Это и вдохновляет — не в том смысле, что помогает избрать какое-то особо возвышенное занятие, а в том, что самое низкое и рабское по видимости занятие делает Богослужением.

Мы называем себя «рабами Божиими». Но Христос прямо сказал, что мы не рабы, а дети Божии. Дело не в Боге, а в человеке. Когда мы приближаемся к невысокой двери, мы можем умом знать, что пройдем спокойно и между нашей макушкой и притолокой останется добрых пять сантиметров — но мы все равно не выдержим и обязательно согнемся на всякий случай из страха удариться — так что со стороны это будет даже немного смешно. Так и дети Божии, называя себя рабами, как бы перестраховываются, наклоняются, когда наклоняться, в общем-то, нужды нет: Бог достаточно высоко, мы об Него не стукнемся. Но есть ещё и невидимая часть человека — гордыня. Она настолько выше (точнее, длиннее) наших собственных ушей и макушки, что действительно необходимо глубоко поклониться, назвать себя рабом, чтобы гордыня наша не ударилась о Божье величие. По той же самой причине мы продолжаем называть своих друзей земных отцами и учителями, пусть даже Иисус это прямо запретил — чтобы вытравить немножечко из себя хамство. Господь, правда, обращается к нам как к воспитанным людям — но это потому, что Он Сам воспитанный человек. Мы обязаны верить всему, что Писание говорит о Боге, но обязаны учитывать и деликатность Бога, когда Он говорит о нас. Мы называем себя рабами Божиими, чтобы помнить: не мы Его избрали своим Господом, а Он нас завоевал и спас. Я — раб Божий, и это означает, что ни один человек не властен более надо мной. Другой — раб Божий, и это означает, что ни один человек не подвластен более мне, но лишь Богу.»

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Полип не парься, вопрос веры в вере а такие мысли возникают у многих кто

начинает копаться в библии. Так что либо веришь, либо нет.Анализировать и сопоставлять это не про библию.

 

Хорошо сказано! Или баран, который всю лапшу с удовольствием хавает, или рассудительный человек, который, подумав, схватится за голову - нафиг, нафиг...

 

Мне больше нравится второй вариант, хотя он тоже не верный.

 

А по-мне так лучше баран,чем полный осел... Или,что ещё хуже, кОзел....