Байки из СССР. Вспомним былое... | страница 2

Очень много буковок

 

Подводное плавание

Сам я всегда соблюдал действующие законы и потому не разбогател. За время моей жизни законы менялись, но всегда они были против меня, как человека. Законы почему-то во главу угла ставят интересы государства, и депутаты в думе с пеной у рта настаивают на том, что все это правильно. Но стоит открыть Ф. Энгельса и сразу становится ясно, что люди создали государство, чтобы оно не мешало, а помогало им жить. Но это так к слову.

В нашем родном НИИ, оказывается, работал один парень, который сумел помочь нашему советскому государству в деле приближения светлого будущего коммунизма, но совершенно противозаконным способом. Играя по правилам советского общества, для того, чтобы поступить в аспирантуру я стал членом комитета ВЛКСМ нашего родного НИИ, а конкретно председателем совета молодых ученых и специалистов. Потому что, когда поступаешь в аспирантуру с этой должностью, никто ничего не имеет против моей фамилии. Ничего хорошего в этой должности нет. Ко мне постоянно ходили молодые специалисты и, размазывая сопли, жаловались на жизнь.

В один прекрасный день выяснилось, что в нашем НИИ работает прокуратура. Явление довольно необычное и, поэтому весьма интересное. Все вопросы следователей прокуратуры моментально по беспроволочному телеграфу НИИ моментально становились известны всем сотрудникам. К тому времени, когда меня вызвали на дачу свидетельских показаний, в моей голове уже была готовая картинка событий.

Парня, о котором шла речь, я естественно знал. Он достал меня своими претензиями на получение иной работы, чем проектирование систем регулирования, так как он был специалистом по тонким технологиям и умел проектировать интегральные микросхемы, а вот как раз в электроприводе он ничего не понимал. Я, как мог, ему объяснил, что ошибки при приеме на работу молодых специалистов исправляются соответствующей службой Министерства. Причем наш родной НИИ будет стоять до последнего патрона, так как признание своей ошибки вызовет снижение поступления молодых специалистов на следующий год.

Парень все понял, начал бомбить министерство и, в конце концов, уволился. Следующий раз я услышал его имя из уст следователя прокуратуры. Больше всего следователя интересовало, насколько близкими друзьями мы с этим парнем были. Почему его интересовало именно это обстоятельство, он не сообщил, но опыт работы в научно-исследовательском институте, позволил мне обобщить все отрывочные сведения, которые стали достоянием общественности, и вырисовалась следующая картина.

Парень, уволившись из нашего института, не поспешил поступать в другой, а направился прямиком в ДОСААФ в секцию подводного плавания, где стал ее председателем. Он был удобным председателем, поскольку у начальства денег не просил, а просто попросил не мешать ему изыскивать скрытые резервы самостоятельно. На том и порешили.

Резервы Парень изыскивал решительно и нестандартно. Первым делом он отправился в Кемерово на какой-то завод и выяснил, что там есть проблемы с плановой поверкой вихревых очистителей. Парень заявил, что он как раз специализируется на решении именно этого вида проблем и заключил с директором завода договор о производстве работ, указав себя представителем почтового ящика № ХХХ. В те времена из соображений секретности оборонные предприятия вместо названия оперировали понятием почтовый ящик № ХХХ, так что подобное обозначение было привычным.

Почтовый ящик мог открыть на почте любой гражданин СССР, а предприятие тем более. Можно было и изготовить печать с указанием почтового ящика вместо названия (для закрытой переписки). Как только аванс за очистители поступил на почтовый ящик, мой знакомый отправился в профильный московский НИИ и разыскал светило советской науки по этому направлению. За гонорар в 2000 рублей светило согласилось произвести работы лично. Работы были проведены в кратчайший срок, на высочайшем уровне, а на почтовый ящик поступил расчет за выполненные работы.

Парень не только укрепил секцию подводного плавания, но и нанял вспомогательный персонал из среды талантливого советского студенчества. Работы «Почтового ящика» продолжались непрерывно в течение семи лет и охватывали разнообразнейшие работы от тонких химических технологий до высокоэнергетических установок. Общим для всех работ было одно. Все эти работы невозможно было выполнить в условиях советского государства из-за ведомственных барьеров. За семь лет благосостояние работников секции подводного плавания выросло неимоверно. Никто из обслуженных предприятий не выставлял претензий и поэтому, секцию никто не искал.

Провалились они из-за ерунды. То самое первое предприятие через семь лет столкнулось с аналогичной проблемой и, естественно, стало разыскивать этих мастеров «Золотые руки». Найдя вместо оборонного предприятия секцию подводного плавания, руководство сильно испугалось и покаялось прокуратуре. Подпольных миллионеров прижали к ногтю, отобрали у них все и дачи и квартиры и машины, но не тронули моего знакомого. Дело в том, что у него ничего не было. На вопрос где, мол, деньги, он чистосердечно признался следователю, что все отправил на укрепление народного хозяйства родной отчизны.

В прокуратуре тут же случилось замешательство. Преступная группировка лишилась главаря. Прокуратура начала искать эти деньги, расширяя круги поиска, но ничего не нашла. То ли этот парень был действительно бессребреником, то ли он был слишком хитрым, но укатать его за хищение денежных средств в особо крупных размерах, не удалось.

Мои монтеры в один голос решили, что конечно, человек, который мог организовать такое дело, безусловно, смог и припрятать деньги. Говорили они не осуждающе, а уважительно. А еще общим мнением было, что государство должно не гоняться за его деньгами, а дать ему столько же, а может быть и еще больше, чтобы он продолжал решать проблемы этого самого государства.

 

О пользе радио

Радио – это, разумеется, великое изобретение двадцатого века. Говорят, что сам великий Генрих Герц не сумел оценить значение своего изобретения. Но Генрих Герц жил давно, он не учился в советской школе и конечно многого не знал. Но еще более удивительно, что открытия способов применения радиотехники в современной жизни делаются ежечасно. Мне тоже посчастливилось сделать такое открытие. Но обо всем по порядку.

Мы с напарником Вадимом осенью работали в Кондопоге на очередной модернизации. Осенью в Карелии неплохо и даже очень живописно, если бы не промозглая сырость. Эта сырость не дает получать удовольствия от прогулок, поэтому остается один выход – сидеть дома и пить водку. Водка осенью решает две проблемы: согревает организм изнутри и настраивает организм на оптимистический лад, несмотря на осень. Тут важно не перебрать, а то плюсы оборачиваются минусами и отсюда недалеко до мордобоя. Как раз в такой воскресный день в дверь нашей служебной квартиры позвонили.

Нашей организации комбинат выделил трехкомнатную квартиру, где мы и жили целиком всей бригадой, сменяя друг друга и передавая по эстафете ключи. Поколения монтерских бригад уделали квартиру до окончательного упадка, но я к ней привык, и она меня не смущала. Когда в нашей квартире прозвучал звонок, мы с Вадимом собирались поужинать нехитрой снедью: кефир, хлеб, колбаса. Оказалось, что к нам пришла соседка из квартиры напротив и попросила (почему-то Вадима) починить ей радиоточку. Вадим, как настоящий джентльмен взял инструменты и исчез. Часа через четыре он пришел и взял полотенце, бритву и зубную щетку, которые ему были абсолютно необходимы в починке радио.

На следующее утро он позвонил в дверь нашей квартиры. Чем-то он напоминал римлянина. То есть на нем была только простыня, в которую собственно он и был завернут. Вид, однако, у него был абсолютно серьезный. Он полушепотом, но настойчиво сказал: «Теодорыч, давай сюда. Быстро». Я, недолго думая, перешел в квартиру напротив. Вадим устроил меня на кухне и выставил котлеты, пирожки, кусок колбасы, окорок и стакан водки. «Ешь быстрее, она пошла в магазин, сейчас придет».

Я принялся есть эти вкусные вещи, которые Вадим честно заработал. Вадим же стал на стреме у окна. Минут через пять меня обуяла жадность, и я вместо того, чтобы есть начал собирать все это в газетку. Так, что по предупредительному сигналу Вадима, прихватив все припасенное, я перескочил в свою квартиру. В нашей квартире я, не спеша, досыта поел, и еще осталось на ужин. С этого дня в течение недели я заходил в квартиру напротив два раза в день и всегда удачно. Вадим даже сказал мне, что эта милая женщина умиляется тому, что он так хорошо кушает. Эту неделю мы с Вадимом хорошо запомнили исключительно в силу сытой и беззаботной жизни.

Но всему хорошему наступает конец. Через неделю вернулся муж нашей соседки из командировки, и Вадим переместился в нашу обшарпанную квартиру. Он тоже был рад перемене места. Что ни говорите, но работа за харчи, какая бы она ни была – это все-таки работа. А непрерывная работа в течение суток особенно утомительна. Через неделю ситуация с радио повторилась и мы получили еще одну сытную неделю жизни. Конечно, так не могло продолжаться вечно. Закончилась наша командировка. Испорченное радио взывало к починке, но чинить его уже было некому. Вернее теперь его чинил уже не Вадим.

Так радио неожиданно для меня сыграло огромную роль в укреплении моего здоровья, но чуть было не подорвало здоровье моего друга. Поэтому, когда мне говорят, что радиоволны вредно действуют на организм, особенно мужской, я обычно поправляю: «Не радиоволны, а само радио». Меня понимают только знатоки, которые учили электротехнику не по учебнику, а пользовались уроками жизни.

 

Боевое крещение

Каждый человек что-нибудь делает в своей жизни первый раз. Именно первый опыт запоминается на всю жизнь. Его не перебивают последующие более яркие поступки именно потому, что этот опыт – первый. Первый раз я попал в командировку бригадиром по наладке электрооборудования вскоре после поступления на работу. Мое боевое крещение оказалось на редкость неудачным.

Все началось с того, что вся моя бригада сформировалась из мужиков, среди которых самый младший годился мне в отцы, а самый старый в деды. Когда мы прибыли на место, один, помоложе, спросил меня, как начальника: «Ну что, начальник, выпьем за приезд?»

Я считал себя вполне взрослым мужчиной и поэтому сказал: «Конечно!» В этот момент второй, постарше, переспросил меня: «А сколько ты выпьешь?» Я с гордостью ответил: «Стакан», - на что он понимающе кивнул остальным и с чувством сказал: «Ну, я же говорил!» Короче говоря, на четверых они взяли ящик водки, который и принялись неспешно пить.

Сам процесс пития достоин отдельного описания. Сначала под разговоры компания выпивает три бутылки водки и, если в течение этого времени не случилась драка, участники трапезы затихают. Каждый откидывается на спинку стула, широко раскрыв рот и глаза (зрачки закатились). В этом состоянии они сидят приблизительно полчаса. Вдруг один из них просыпается и, не выкатывая глаз, наливает себе полстакана, выпивает и опять приходит в исходное положение. Выключение света в комнате на процесс не влияет.

Наутро моя сомнамбулическая команда на работу не пошла. Все попытки призвать к их совести не пробились через алкогольную блокаду. На комбинате у заказчика была авария, и я довольно быстро нашел причину. Но то, что трое могут сделать в течение дня, я один делал четыре дня.

По дороге домой в Москву я не обращал внимания на шуточки моей «бригады» и лелеял мечту лишить их премии за эту командировку. Однако, когда я приехал, начальник моего отдела возвратил меня с небес на землю. На мое предложение дать всем пьяницам и прогульщикам нулевую премию он заметил, что, поскольку я не употребил данную мне власть, я как бы согласился с таким режимом работы бригады. Так что эти «работники» получили премию, а я затаил обиду.

Следующей командировки не пришлось долго ждать. И я набрал себе ту же самую бригаду. Ситуация повторилась с неотвратимостью штампа. Утром, когда вся компания находилась в состоянии прострации, я смело подошел к ним и, ткнув в одного (самого вредного) пальцем, сказал «Через час на работе!!». Конечно, он не пришел. На обратном пути я забежал на почту и отбил в родное НИИ телеграмму об окончании командировки «вредного» монтера. Надо сказать, что его исключительная вредность заключалась в знании огромного количества матерых прибауток. Он говорил обо мне в третьем лице так, что от смеха даже мухи дохли.

Когда я пришел, моя бригада вышла из сомнамбулического состояния и находилась в стадии обсуждения как бы еще добавить. Я опять подошел к вредному монтеру, ткнул в него пальцем и сказал «Командировка кончилась!». Вредный монтер по фамилии Спирин в запальчивости стал мне объяснять, что он будет жить здесь и пить сколько захочет. Я охотно с ним согласился, но уточнил, что теперь он живет за свой счет, и неявка на работу в Москву - это прогул с увольнением по статье. Для того, чтобы закрепить свой успех, я повернулся к самому старому монтеру Бате и, ткнув в него пальцем, сказал: «Завтра в восемь ноль, ноль на работе».

Наутро Спирин уехал, а все остальные монтеры оказались милейшими людьми, хорошими товарищами и толковыми специалистами. С ними я быстро отремонтировал объект, подписал акт у главного энергетика и поинтересовался у него, не гложет ли его какая-нибудь проблема. Оказалось точно. Гложет. Банальнейшая история. Комбинат слишком долго строил корпус для нового цеха, а когда построил, то запроектированное оборудование перестало выпускаться. Комбинат закупил новое оборудование, но при этом проектировщики запросили еще один год на корректировку проекта, а пускать надо вот-вот.

Я тогда был молодым и очень нахальным. Поэтому я предложил главному энергетику выполнить проектные работы подключения, монтаж и запуск оборудования за мою годовую зарплату мне плюс полугодовую зарплату моим монтерам. К моему удивлению, он согласился. Дальше все завертелось, как на карусели.

Я отбил телеграмму в Москву, что в процессе наладки возникли непредвиденные трудности, и продлил командировку на месяц. Одновременно я попросил прислать чертежника для восстановления документации. Дальше, днями и ночами я рисовал от руки схемы на длинном рулоне миллиметровки и отдавал его моим монтерам, которые, превратившись в бригадиров, командовали местными электромонтажниками. После этого замызганная схема попадала нашему мальчику-чертежнику, и он делал из этого дерьма просто конфетку.

Когда мне нечего стало рисовать, я присоединился к моим монтерам и, так же как и они, стал ругаться матом и крутить болты. Мы выполнили работу в рекордные сроки (всего за две недели) и получили обещанные деньги. После в гостинице, когда я рассчитался с моей бригадой, все они собрались вокруг меня, и Батя, как самый старший и уважаемый, спросил меня, что дальше делать будем? Я, не ожидая подвоха, предложил поехать домой в Москву. По молчаливой реакции монтеров я тут же почувствовал, что сморозил глупость. Однако я быстро исправился и предложил Бате, как старшему, предложить дальнейший ход событий.

Все мгновенно оживились и сообщили мне, что мы отправляемся в Сочи. На следующий день мы добрались до Петрозаводска, а оттуда на самолете до Сочи. Мое пребывание в Сочи – неоспоримый факт, а вот с сознательным восприятием проблемы. Как в рвущейся киноленте в голове возникают кадры номера люкс, стоящие на полу ящики с коньяком и голос невидимого руководителя вакханалии: «Шеф очнулся – налейте ему стаканчик коньяку».

Очнулся я через неделю в аэропорте Быково. Надо сказать, что мои монтеры не только не бросили меня, но и сохранили из всех полученных денег двести рублей, которые отдали мне. Эти деньги я отдал жене, и она была счастлива, а я смотрел на нее усталым, измученным взором и тоже был счастлив.

Самое интересное после этого произошло на работе. Высланный мною Спирин, хотел было пошутить на мой счет, что он обычно делал мастерски. Но на этот раз вмешался Батя и сказал, что я фартовый шеф, а Спирин – губошлеп, и что он, Батя, готов ехать со мной в любую командировку. После этого все монтеры как-то сразу захотели ехать со мной в командировку, и мое положение в монтерской среде заметно укрепилось. Надо честно сказать, что заработать на халтуре еще раз такую сумму мне так и не удалось.

 

вот это ты пытался Димону рассказать...а он больше 40 символов не прочтет

Димону лучше сериал 80-е посмотреть по СТС